Сценарий литературно-музыкальной композиции Годы, опалённые войной (5-11 класс)

Сценарий литературно-музыкальной композиции
«Годы, опалённые войной»



звучит музыка , на сцену выходят 3 человека: солдат, санитарка и танкист)

1.Когда это будет, не знаю,
В краю белоснежных берёз
Победу девятого мая
Отпразднуют люди без слёз.

Поднимут старинные марши
Армейские трубы страны,
И выйдет к армии маршал,
Не видевший этой войны.

2. И мне не додуматься даже,
Какой там ударит салют,
Какие там сказки расскажут
И песни какие споют.

3. Но мы-то доподлинно знаем,
Нам знать довелось на роду,
Что было девятого мая
С утра в сорок пятом году.
герои замирают на сцене под светом прожекторов, которые постепенно тухнут, резко воет сирена противовоздушной обороны и на фоне боевой кинохроники идут слова ведущих)
III. Ведущий: В ранний предрассветный час 22июня 1941 года ночные наряды и дозоры пограничников, которые охраняли западный государственный рубеж Советской страны, заметили странное небесное явление.
Ведущий: Среди уже потускневших звёзд самой короткой летней ночи, вдруг появились какие – то новые, невиданные звёзды.
Ведущий: И вместе с их появлением оттуда, с запада, донёсся рокот множества моторов. Сотни германских самолётов с зажжёнными бортовыми огнями стремительно вторглись в воздушное пространство Советского Союза.
Ведущий: Одними из первых с врагом встретились защитники Брестской крепости.

IV. (Звучат звуки боя инсценировка по роману Бориса Васильева «В списках не значился»)
(Раненный солдат. Входит с автоматом второй, устало садится рядом) Семишный: Мы честно выполняли свой долг, себя не щадя. И до конца, так до конца. Не позволяй убивать себя раньше, чем умрешь. Только так. Только так солдат. Смертью смерть поправ, только так. Плужников: Сил нету, Семишный. Семишный: Сил нету? Сейчас будут. Сейчас дам тебе силы. Расстегни меня. Ватник, гимнастерку – всё. Расстегнул? Сунь руку. С первого дня на себе ношу. Знамя полка на мне, лейтенант. Его именем приказывал тебе. Его именем сам жил, смерть гнал до последнего, теперь твой черед. Умри, но немцам не отдавай. Повторяй: клянусь. Плужников: Клянусь! Семишный: Никогда: ни живым, ни мертвым Плужников: Ни живым, ни мертвым Семишный: Не отдавать врагу боевого знамени Плужников: Боевого знамени Семишный: Моей Родины! Плужников: Моей Родины! (встав на колено, поцеловал шелк знамени на груди старшины) Семишный: Когда помру, на себя наденешь. А раньше не тронь. С ним жил с ним и помереть хочу. Не сдали мы крепость. Не сдали. Плужников: И не сдадим. (молчание. Старшина медленно сползает, гаснет свет  Плужников снял со старшины знамя, разделся до пояса, обмотал знамя вокруг себя. Из глубины сцены неровный луч фонарика) Плужников: Стой! Стреляю! Свицкий: Не стреляйте! Я не немец! Пожалуйста, не стреляйте! Они послали меня! Плужников: Освети лицо. Иди прямо. Свети только под ноги. Свицкий: Не стреляйте! Они послали сказать, чтобы Вы выходили. Они сожгут Вас огнем, а меня расстреляют, если Вы откажетесь. Плужников: Погаси фонарь! Кто ты? Свицкий: Какая разница, кто я? Они сожгут Вас огнем, а меня расстреляют. Плужников: Я стал плохо видеть на свету, и они загнали меня в ловушку. Свицкий: Их много. Плужников: У меня все равно нет патронов. Где наши? Ты что-нибудь слышал? Свицкий: Понимаете, ходят слухи, что немцев разбили под Москвой. Плужников: А Москва наша? Немцы не брали Москву? Свицкий: Нет, нет, что Вы! Это я знаю совершенно точно. Их разбили под Москвой, понимаете? Плужников (после молчания): Теперь я должен выйти и в последний раз посмотреть им в глаза. Помогите мне, товарищ. Свицкий: Товарищ! Вы сказали: товарищ? Боже мой, я думал, что никогда уже не услышу этого слова. Плужников.Помоги мне. У меня что-то с ногами. Они плохо слушаются. Я обопрусь на твое плечо. Пойдем. Не зажигай свет. Я вижу в темноте. Скажешь нашим, когда они вернутся, что я спрятал Нет, скажешь им, что крепости я не сдал. Пусть ищут. Пусть как следует ищут во всех казематах. Крепость не пала: она просто истекла кровью. Я – последняя ее капля. (Опираясь на Свицкого, Плужников с трудом поднимается, оба уходят)


(свет гаснет, звучит песня «Землянка» связка про письма с фронта, мягкий полуприглушённый свет, на сцену выходит девушка, садится и начинает писать письмо, музыка замолкает, и за кулисами письмо озвучивается)

Наташа (читает письмо):
«Впервые же дни войны ушли на фронт отец и муж. Я тоже просилась, но мне отказали Я хотела уйти в партизанский отряд, но, когда увидела слёзы мамы, бабушки и сестры, осталась с ними. Нас постоянно перекидывали с одной глубинки страны в другую. Дорогой я видела, как немецкие самолёты бомбили и расстреливали поезда с женщинами и детьми. Однажды и наш эшелон был обстрелян. Жгучей ненавистью наполнялось моё сердце. И я в который раз уже пошла к райвоенкому. Настроена была решительно. Увидев его с чёрной повязкой на левом глазу и пустой левый рукав гимнастёрки, я обратилась спокойно:
- Скажите, пожалуйста, почему мне вернули заявление? Я хочу на фронт.
- Время ещё не пришло, - резко ответил он.
-Но мне же 19 лет! Я уже 3 года в комсомолеИ видела, что делают фашисты, - говорила я, еле сдерживая слёзы.
- Рано, рано, - твердил военком.
- Если не отправите, я убегу сама!
Военком встал из-за стола.
- Э-э-э Плачем А ещё просимся воевать.
Но говорил майор уже другим тоном.
- Ладно, зачислим тебя на курсы медсестёр. А там видно будет.
Сказав: «Спасибо», я быстро вышла из военкомата. А через месяц была уже в солдатской шинели.
Мамочка, любимая моя! Скоро я буду там же, где папа и муж. Не беспокойся. Всё будет хорошо. Я сумею постоять за себя, за вас, за всех наших. Ведь я поеду, мамочка, помогать раненым, спасать их. Разве может быть что-нибудь благороднее и полезнее»

I вариант (музыка затихает, девушка сворачивает лист треугольником и уходит со сцены, начинает звучать музыка, за кулисами звучит четверостишье Милы Аниной)

С войной слепою и жестокой Мы бок о бок к Голгофе шлиЧетыре очень долгих годаСвой крест недетский мы несли...

(инсценировка отрывка из книги Альберта Лиханова «Последние холода»)



(рассказчик выскакивает на улицу первым. Желтолицый сидит все в той же неудобной позе, откинувшись назад)
Тётя Груша (протягивая мне кружку с чаем. Сама она схватила снег и принялась растирать им виски желтолицего пацана): На-ка, мальчик, подержи.
Тётя Груша: Ох ты господи! Ох ты господи! Что же это деется-то, а?
Тётя Груша: Это что же, господи! Что же голод-то с нами делает?
(Желтолицый вздохнул, открыл глаза, увидел меня и произнес через силу)
Вадик: А! Это ты!
Тётя Груша (помогая мальчику встать): Ну-ка попей чайку!
(Он держался одной рукой за забор, другой взял кружку и начал прихлебывать горячий чай. Ноги его дрожали. Было видно, как трясутся коленки. Рассказчик удивлённо смотрит на мальчика)
(Он допил чай, сквозь желтизну на щеках проступили рваные красные пятна, вздохнул он и сел прямо в снег)
Вадик: Спасибо!
Тётя Груша: А теперь признавайся, сколько дней не ел?
Вадик(усмехаясь):Вот он меня вчера угостил.
Тётя Груша: А сегодня тот хлеб?
Вадик (устало): Его сеструхе.
Тётя Груша:Ну, как следует? Сколько дней не ел как следует?
Вадик: Пять.
(тётя Груша, охая, уходит, а рассказчик помогает подняться Вадику и вместе с ним и Марусей идёт по улице)
Рассказчик: Что с тобой было? У забора?
Он усмехнулся:
Вадик(усмехаясь):Что, что. Обморок! Да мне не привыкать. А, Марья?
(Мы шли втроем – Вадька, его сеструха, которую он смешно и торжественно называл Марья, и я. Маша доедала кусок хлеба украденный, а Вадька – который принес я)
Вадик:Только зря все это. Жрать сильнее захотелось.
Марья: Ага! Если не есть, на третий день легче становится.
Вадик(оборвав сестру):Тебя это не касается, тебе надо есть, ты еще растешь.
Марья(проворчав):Можно подумать, ты вырос!
(Дети приходят мы к главной почте. Вадька уверенно распахивает дверь и садится за стол)
Вадик: Доставай.
(Девчонка открывает портфель, достаёт тетрадку в косую линейку, вырывает листок)
Вадик (строго):Пиши ты, мама любит твой почерк.
(Высунув язык, Маруся взяла почтовую ручку, обмакнула перо в казенные чернила и старательно, большими буквами вывела первую строчку)
Вадик(диктуя):Дорогая мамочка!
Марья:Уже написала.
Вадик (задумчиво):У нас все хорошо.Вадик получил три пятерки. По математике, русскому языку и географии. У меня вообще одни пятерки. Вчера мы были в гостях у тети Фаи, она нас до отвала накормила холодцом.
Марья: А как пишется «до отвала»? На конце «а» или «у»?
Вадик: Да все равно, главное, холодец.
Рассказчик:Зачем врешь?
Вадик(зло):Затем, что ей нельзя расстраиваться.
(Вадик помолчал и добавил)
Вадик (качая головой): Если бы мы написали правду.А, Марья?
(Марья подняла голову, усмехнулась горькой взрослой улыбкой. Спросила)
Марья: Как я карточки потеряла? И деньги?
Рассказчик (удивлённо качая головой): А родные-то есть у вас?
Марья: Мы эвакуированные.
Рассказчик (восклицая):Тогда знакомые?
(Вадька понурился, опустил голову, о чем-то крепко думал он, и Марья ответила за обоих)
Вадик: Мы боимся, они маме скажут. А ей волноваться нельзя.
(поднимая на рассказчика голову)
Вадик:Это ее убьет.
(Вадька стоял и раскачивался, как от зубной боли. Молчал и раскачивался, но вдруг глаза его с надеждой засверкали)
Вадик: Слушай! А у тебя нет какой-нибудь куртки? До весны. Не бойся, я отдам.
(Вадька воодушевлялся с каждым словом, видать, его озарила хорошая идея)
Вадик: Понимаешь, я бы толкнул это пальто на рынке, и мы бы как-нибудь дожили до конца месяца. А там новые карточки!
(рассказчик несколько минут в растеряности размышляет, но потом его лицо становится решительным)
Рассказчик: Пошли ко мне!
(Ребята уходят, о чём-то разговаривая)
(звучит победная музыка, потом голос Левитана объявляет об окончании войны)


Василий Белов
«Возвращение»
Как тяжёл и зернист,
Восковой, молодой
Ячменя колосок усатый.
Здравствуй! Я возвратился домой,
Поклонился бы что ли солдату.
Я присяду к тебе, покурю у межи,
На деревню свою налюбуюсь с пригорка.
Кто посеял тебя, колосок, расскажи,
Может, мама,
А, может, сестрёнка?
Я так много дорог по земле прошагал
На морозе, в жару и в ненастье
Для того, чтобы ты,
Колосок, вырастал
Полновесным предвестником счастья.
Вырастай же!
Приду к тебе скоро опять,
Пусть поит тебя влага земная...
Видишь, мама торопится
Сына встречать,
И смеётся, и плачет родная.
15