Душа из пламени и дум.Вечер,посвященный С.В. Ковалевской.

«Душа из пламени и дум...»
Математический вечер,
посвященный С.В.Ковалевской.
Учитель математики
Михайловской СОШ
Бушланова Н.Н.
Оформление зала.
Вывешиваются плакаты-высказывания:
«Математик должен быть поэтом в душе»
(С. В. Ковалевская)
«...Математику уже затем учить следует, что он ум в порядок приводит»
(М. В.Ломоносов)
Организуется выставка книг по истории математики.
Изготовляются и вывешиваются газеты, посвященные С.В.Ковалевской. Портрет.
План проведения вечера.
1. Стихотворение «На смерть С. Ковалевской». Фриц Леффлер.
2. Вступительное слово учителя: «С.В.Ковалевская - замечательный ученый, талантливый литератор, публицист».
3. Выступление учащихся: «Страницы жизни С.В. Ковалевской».

1) Детствои юность.
2) Годыучения заграницей.
3) Общениес математиками.
4) Литературноетворчество.
5)Мировоззрение.
6)Последниегоды жизни,
4. Софья Ковалевская (драма).
5. Минутка отдыха. (Веселая викторина).
6. Стихотворение С.В.Ковалевской.
«Пришлось ли?...»
«Если ты в жизни...»
«На смерть С. Ковалевской »Фриц Леффер.
Душа из пламени и дум!
Пристал ли твой корабль воздушный К стране, куда парил твой ум,
Призыву истины послушный?
В тот звездный миг так часто ты На крыльях мысли улетала,
Когда, уйдя в свои мечты О мирозданье размышляла;
Когда в вечерней тишине,
В глубь неба взор твой погружался
-1-
И в темно-синей вышине
Кольцом Сатурна любовался.
В тех сферах - числа, функций ряд,
Иному следуя порядку,
Тебе, быть может, разрешат
Бессмертья вечную загадку...
Ты преломленье световых
Лучей на призме наблюдала
Какими там ты видишь их,
У родника их и начала?
Со светлой звездной высоты,
С участьем в просветленном взоре,
Ты смотришь в бездну темноты
На землю, на земное горе.
И здесь, порою, он видал,
Как в этот мрак, над всем царящий,
Лился, играя, сквозь кристалл
Свет, от любви происходящий.
Душа из пламени и дум!
В часы надежд и просветленья
Одну любовь считал твой ум
Надежным якорем спасенья.
Прощай! Тебя мы свято чтим,
Твой прах в могиле оставляя:
Пусть шведская земля над ним
Лежит легко, не подавляя...
Прощай! Со славою твоей
Ты, навсегда расставшись с нами,
Жить будешь в памяти людей
С другими славными умами,
Покуда чудный звездный свет
С небес на землю будет литься
И в сонли блещущих планет
Кольцо Сатурна не затмится...
(перевод Д.Л.Михаловского)
Вступительное слово учителя.Пожалуй, нет у нас школы без портрета С.В.Ковалевской. Ученики слышат о ней чаще, чем о любой другой женщине-математике. Имя Ковалевской прежде всего символ щедрого таланта и яркого, самобытного характера.
В Софье Васильевне жили математик и поэт. Они одновременно родились, росли, учились, писали научные работы и стихи, читали лекции в Стокгольме.
Став профессором, Ковалевская опередила время, произвела сенсацию: тогда женщине получить право на профессуру в университете было событием невероятным и фантастическим. При этом она стала не просто профессором, чьи математические результаты отмечены почетными премиями двух академий наук.
-2-
Она не просто математик, а математик, чьи художественные произведения переведены на многие языки.
Уже с детских лет в Ковалевской поражает безошибочность выбора целей и как будто рассчитанных шагов к ним. Эти цели всегда отвечают ее интересам и соответствуют ее силам, однако они и требуют всех сил. Страсть Ковалевской к математике с детства и до конца.
Вряд ли увлечение маленькой девочки математикой можно объяснить соображениями ее пользы или необходимости, о которых мы так часто слышим в нашу эпоху научно-технического прогресса. Скорее, это увлечение, воспринимаемое как красота. А что же такое любовь, как не желание красоты? - спросим мы вместе с греческим философом Платоном. Но кто-то справедливо заметил, что любят именно настолько, насколько познают. Как будто чувствуя это, Ковалевская ищет под стать себе учителя и находит его в лице великого ученого Вейерштрасса. После этого можно ли удивляться познаниям ученицы, ее успехам на любимом поприще, достигнутым в дальнейшем?
Теперь имя Софьи Ковалевской широко известно, о ней пишут книги, ставят фильмы. Ее именем называют школы и улицы городов. Есть кратер Ковалевской на Луне. Перед зданием Московского университета есть скульптурное изображение Ковалевской.
Детство и юность. 1-ый ученик.«В 12 лет я была глубоко убеждена, что буду поэтессой. Из страха гувернантки я не решалась писать своих стихов, но сочиняла их в уме, как старинные барды, и повторяла их моему мячику. Погоняя его перед собой, я несусь, бывало, по зале и громко декламирую два моих поэтических произведения, которыми особенно горжусь: «Обращение бедуина к его коню» и «Ощущения пловца, ныряющего за жемчугом». В голове у меня задумана длинная поэма «Струйка», нечто среднее между «Ундиной» и «Мцыри», но из нее готовы пока только первые десять строф. А их предполагается сто двадцать», - читаем в «оригинале» и чувствуем богатый мир фантазии автора. Но кто автор? Автор этих строк не древняя бедуинская поэтесса, а Соня, обыкновенная девочка, может быть, с не совсем обычным воображением.
С математикой, еще не зная ее, Соня соприкоснулась рано. Из «Воспоминаний...» мы узнаем об одном лишь курьезном обстоятельстве, тоже возбудившем интерес девочки к этой науке. Когда Корвин-Круковские переехали в деревню, весь дом им пришлось оклеить новыми обоями. Но т.к. комнат было много, то на одну из детских комнат обоев не хватило, а выписывать обои приходилось из Петербурга, это было целой историей. Решили до удобного случая покрыть стену просто бумагой. На эту оклейку пошли листы лекций М.В.Остроградского о дифференциальном и интегральном исчислении, приобретенные отцом еще в молодости. Листы эти, испещренные странными, непонятными формулами, обратили на себя внимание девочки. Она подолгу простаивала перед ними, пытаясь разобрать хоть отдельные фразы и найти тот порядок, в котором листы должны были следовать друг за другом. От долгого ежедневного разглядывания вид многих формул, хотя они и были непонятны, запечатлелся в памяти.
-3-
Когда несколько лет спустя, уже пятнадцатилетней девочкой, Соня брала первый урок дифференциального исчисления у известного преподавателя математики в Петербурге А.Н. Страннолюбского, он удивился, как скоро она усваивала понятия предела и производной, точно знала их ранее. И действительно, в ту минуту, когда он объяснял эти понятия, Соне вдруг живо припомнилось, что все это было на памятных ей листах Остроградского, и само понятие предела показалось ей давно знакомым.
В течение двух с половиной лет она усвоила всю арифметику и отлично решала самые трудные задачи. Затем был пройден обширный курс алгебры в двух томах, начат курс геометрии, на шестом году обучения были закончены планиметрия и стереометрия. Как-то, занимаясь геометрией, Малевич (домашний учитель) проходил с ученицей вопрос об отношении длины окружности к диаметру (число к). Излагая этот урок, Соня совершенно иным путем пришла к нужному выводу, но учитель, не привыкший к новшествам, сообщил ей, что ее способ верен, но представляет слишком окольный путь.
Так, уже в детстве постепенно у Сони Корвин-Круковской зрели математические способности, формировалось ценнейшее человеческое качество - способность творить. И нет ничего удивительного в том, что в один прекрасный день классная в Палибино стала тесна для нее и что к семнадцати годам она была готова к поездке в Петербург для предстоящих занятий.
Но не надо думать, что все годы учения Соня сидела над задачниками, ничего не замечая, ничем другим не увлекаясь. Историк и писатель М.И.Семевский, нередко бывавший в Палибино, пишет о двенадцатилетней Соне, как о хохотушке и резвушке, которая, подбежав к сестре, целовала ее и бежала со своим мячиком дальше. Вряд ли ближайшие три-четыре последующих года могли сильно изменить облик этого жизнерадостного существа.
Хотя уроки А.Н.Страннолюбского и помогли его ученице еще лучше понять и полюбить математику, было ясно, однако, что даже самые лучшие частные уроки не в состоянии заменить собой систематический университетский курс. Но как же поступить в университет? Доступ женщинам во все русские университеты в ту пору был закрыт. К слушанию лекций их допускали только некоторые иностранные вузы. Оставалась одна возможность - ехать за границу, что уже сделали многие женщины, желавшие получить высшее образование. Сделать это было не просто: от лиц, уезжающих за границу, требовался паспорт, получить который девушка могла только с согласия родителей или вступив в брак.
Поскольку просьба дочери отпустить ее за границу со стороны отца сочувствия найти не могла, ей пришлось подумать о модном тогда фиктивном браке как о единственном выходе из положения. Вот тогда и был заключен брак между С.В.Корвин-Круковской и Владимиром Онуфриевичем Ковалевским. Это произошло 15 сентября 1868 года в Палибине. Впоследствии этот брак станет фактическим.
Годы учения за границей. 2-ой ученик.В письме сестре из Петербурга после свадьбы.
Ковалевская. «Я учусь довольно много, но занимаюсь почти совершенно теми же предметами, как и в Палибине, т.е. главное математикой. Знаешь ли,
-4-
несравненная Анюта, я почти решила, что не стану слушать курс медицины, а прямо поступлю на физико-математический факультет. Не правда ли, это будет лучше? Я теперь сама убедилась, что у меня не лежит сердце к медицине, ни к практической деятельности. Я только тогда и счастлива, когда погружена в мои созерцания; И если я теперь, в мои лучшие годы, не займусь исключительно моими любимыми занятиями, то, может быть, упущу время, которое потом никогда не смогу вознаградить. Я убедилась, что энциклопедии не годятся и что одной моей жизни едва ли хватит на то, что я могу сделать на выбранной мною дороге».
Учитель.Ковалевская все более укреплялась в намерении отправиться за границу. За границу Владимир Онуфриевич (муж Сони), Соня и Анюта (сестра), выехали 15 апреля 1869 года. Они приехали в Вену, где были интересные для Владимира Онуфриевича профессора геологии. Но Соню больше привлекал Гейдельберг, где работали такие крупные ученые, как физик, физиолог и математик Гельмгольц, знаменитый физик Кирхгоф, известный химик Бунзен. По приезду в Гейдельберг, Ковалевская стала хлопотать о допуске к слушанию лекций. Она обратилась к Кирхгофу. Удивленный такому странному желанию женщины, Кирхгоф отослал ее к проректору, который составил особую комиссию. Общего разрешения на посещение лекций Ковалевская не получила, но было предоставлено право отдельным профессорам допускать ее на лекции по своему усмотрению. Соня посещала 22 лекции в неделю, 16 из них - по математике. Профессора удивлялись ее способности быстро схватывать и усваивать материал. С.В.Ковалевская смотрела на свои занятия математикой не только как личное дело - она хотела открыть новую дорогу женщинам, доказать, что они могут успешно заниматься наукой.
Появление Ковалевской у Вейерштрасса овеяно легендой. В октябре 1870 года к 55-летию ученому, жившему с двумя немолодыми сестрами, пришла 20-летняя женщина маленького роста, казавшаяся совсем юной, и обратилась к нему с необычной просьбой - разрешить ей слушать его лекции. Профессор дал ей задание, нисколько не сомневаясь в том, что эта женщина больше не появится, т. к. задание вряд ли будет ей по силам. Когда Соня в следующий раз пришла к нему, Вейерштрасс был поражен ее познаниями. Он стал хлопотать перед ученым советом университета о допуске Ковалевской к слушанию лекций. Однако совет был неумолим и не хотел делать никаких исключений. Тогда Вейерштрасс решил сам заниматься с талантливой женщиной, передать ей содержание лекций, прочитанных им студентам университета. Софья с утра до вечера сидела за письменным столом. Она приобрела такую математическую подготовку, что Вейерштрасс немногих учеников своих мог сравнить с ней по математическому образованию. За неполных 4 года Ковалевская не только усвоила университетский курс математики, но и написала 3 работы, каждая из этих работ была достаточна для присуждения за нее ученой степени доктора философии. Но Вейерштрасс послал в Геттингенский университет все 3 работы, и в 1874 году Ковалевской была присуждена степень доктора философии «с наивысшей похвалой».
Возвращаясь в 1874 году в Россию, Ковалевские намеревались остановиться в Петербурге, упорядочить свою семейную жизнь и больше не разлучаться друг с другом.
-5-
Софья Васильевна, получившая блестящее математическое образование, не могла найти применения своим знаниям у себя на родине. В те годы женщина в России имела право преподавать лишь арифметику в младших классах женских гимназий. Русские высшие чиновники не допустили Ковалевскую даже к магистерским экзаменам. Один из
них сказал так: «Ковалевская и ее маленькая дочь успеют состариться прежде, чем женщины будут допущены в университет». В 1883 году Софья Васильевна приняла приглашение Стокгольмского университета, потеряв всякую надежду заниматься на родине наукой и преподаванием. Со временем она стала превосходным преподавателем, считающимся с индивидуальностью студентов. Одна из ее слушательниц говорила, что профессор Ковалевская видит ее насквозь, «будто стеклянную», но в то же время ей спокойно под этим ласковым, уверенным взглядом.
24 декабря 1888 года в зале Парижской Академии наук ей вручили премию. Председатель собрания академик-астроном П.Жансен сказал: «Между венками, которые мы даем сегодня один из прекраснейших и труднейших для достижения возлагается на чело женщины... Наши сочлены нашли, что труд ее является свидетельством не только глубокого и широкого знания, но и признаком ума великой изобретательности».
3-ий ученик.Первым из крупных математиков, с которым познакомилась Софья Васильевна, был П.Л.Чебышев. Академик Чебышев был главой математической школы в России и занимал одно из самых высоких мест в ученом мире. Он был членом артиллерийского отделения военно-ученого комитета, ученого комитета Министерства народного просвещения, почетным членом многих обществ и членом иностранных академий наук.
Цюрихский профессор математики Г.А.Шварц горячо отзывался о Ковалевской, что она замебчательная женщина, о которой много знает из писем Вейерштрасса.
С русскими математиками старшего поколения Ковалевская имела мало общения. Первый ее русский биограф, Е.Ф.Литвинова, утверждает, что все они, кроме Чебышева, относились холодно к Ковалевской, т. к. считали ее «западницей», сторонницей западных направлений в математике. Но «западницей» в том смысле, что она предпочитала все западное русскому, Ковалевская не была. Находясь на вершине славы, Софья Васильевна не забывала о родине. В 1887 году она была избрана членом-корреспондентом Петербуржской Академии Наук. Получив известие об этом, Софья Васильевна с восторгом воскликнула: «Наконец я удостоена чести от дорогого мне отечества! Наконец русская женщина вошла в Академию Наук!»
Русские передовые ученые всегда поддерживали Софью Васильевну. Так, влияние Чебышева, Жуковского, Тимирязева помогло Ковалевской преодолеть все преграды, которые мешали ее научной работе.
Ученица.В мировой литературе не редкость комический жалкий образ косноограниченного, предельно узкого специалиста. Известны среди них и образы математиков или геометров, как их называли в старину. Встретить их можно,
-6-
например, у известного писателя-сатирика Свифта. Быть может, эти художественные образы, а может быть, и личные наблюдения вызвали следующие замечания Дидро: «...Счастлив тот математик, у которого сосредоточенное изучение абстрактных наук не причинит ущерба вкусу в области изящных искусств, кому Гораций и Тацит будут столь же близки, как и Ньютон...» Знаменитый француз математик Анри Пуанкаре в своей увлекательной книге «Ценность науки», говоря о характере математического творчества Ковалевской, называет ее «логиком». Это и понятно: все ее работы отличаются строгостью и законченностью. С.В.Ковалевская в высокой степени была наделена и другим даром, необходимым для совершения математических открытий, - воображением. Этот бесценный дар проявился у нее и в другой области - в области литературного творчества. Вот ее собственное признание: «Я понимаю, что вас так удивляет, что я могу заниматься зараз литературой и математикой. Многие, которым никогда не представлялась случая более узнать математику, смешивают ее с арифметикой, считают ее наукой сухой и апёе(бесплодной). В сущности же это наука, требующая наиболее фантазии, и один из первых математиков нашего столетия говорит совершенно верно, что нельзя быть математиком, не будучи в то же время поэтом в душе... Мне кажется, что поэт должен только видеть то, чего не видят другие, видеть глубже других. И это же должен и математик. Что до меня касается, то я всю мою жизнь не могла решить: к чему у меня больше склонности - к математике или к литературе? Только что устанет голова над чисто абстрактными спекуляциями, тотчас начинает тянуть к наблюдениям над жизнью, к рассказам, и, наоборот, в другой раз все в жизни начинает казаться ничтожным и неинтересным; и только одни вечные непреложные научные законы привлекают к себе...»
Ученик.В 1889 году кончался пятилетний срок, на который Ковалевская бала избрана профессором Стокгольмского университета. Миттаг-Леффлер, зная, что Софья Васильевна мечтает о возвращении на родину или о работе во Франции, все же продолжал заботиться об ее интересах. Он принял меры к тому, чтобы Ковалевскую утвердили профессором Стокгольмской высшей школы пожизненно, причем в любое время, по ее желанию она могла покинуть ее. По его представлению Ковалевской была присуждена премия имени короля Оскара II за одну из трех работ по вращению твердого тела. Ее двоюродный брат, саратовский губернатор генерал- лейтенант А.И.Косич, понял, как одиноко чувствует себя Софья Васильевна вдали от родины. Он написал письмо президенту Петербуржской академии наук, великому князю Константину, с просьбой «возвратить С.В.Ковалевскую русской науке»: он имел ввиду избрание ее академиком, что открыло бы ей дорогу и к преподаванию в университете, напоминая, что всякое государство должно дорожить возвращением выдающихся своими достоинствами людей больше, чем завоеванием большого города. Однако на это письмо был получен отрицательный ответ, подписанный секретарем Академии наук. В нем был высказан ряд комплиментов по поводу блестящих успехов Ковалевской за границей, но в заключении было такое: «Т.к. доступ на кафедры в наших университетах совсем закрыт для женщин, каковы бы ни были их способности и познания, то для госпожи Ковалевской в нашем отечестве нет места, столь же почетного и хорошо оплачиваемого, как то, которое она
-7-
-
занимает в Стокгольме». Итак, для Софьи Васильевны не оказалось почетного места на родине. Русское общество, как и в 70-е годы, было возмущено несправедливостью по отношению к православной ученой. В мае 1890 года Софья Васильевна последний раз приехала в Россию, где ее горячо чествовала русская общественность на заседании городской думы. Она посетила Бестужевские женские курсы. Казалось, ничто не предвещало трагедии. Правда свое 40-летие Ковалевская встречала очень нервным и больным человеком: сказались все отрицательные переживания и систематические переутомления. В конце января 1891 года Софья Васильевна вернулась в Стокгольм сильно простуженная. Болела она недолго и скончалась 10 февраля. Бывшие при ней Тереза и Эльза Гюльден, жена и дочь профессора Гюльдена, вспоминали потом ее последние загадочные слова:
«Слишком много счастья». Так не стало выдающейся русской женщины.
4.«Софья Ковалевская». Драма.Ведущий. Старый университетский Гейдельберг. Комната в пансионе фрау Шведлиц, сестры профессора математики. Старинная печь с корабликами. Вышитые бисером стихотворные сентенции, написанные готическим шрифтом на дорожках, развешанных на стенах, портреты Лейбница и Канта. Комната перегорожена шкафом и ширмой на две половины, в каждой из них стоят одинаковые кровати с пуховиками. На половине В.О.Ковалевского книги не только на столе, но и на полу, на кровати. На половине Софьи Васильевны сидят за столом Софья и Владимир и приехавший из России гость академик И.П.Левков.
Стук в дверь.
Ковалевский. Войдите. Входит фрау Шведлиц.
Фрау Шведлиц (торжественно). Господин профессор выразил согласие познакомиться с вами, фрау Ковалевская. Но, прошу вас, не задерживайте брата, иначе остынет праздничный пирог.
Левков. Я полагаю, нам лучше удалиться (Уходят вместе с Ковалевским на другую половину. Входит профессор Шведлиц в ермолке, в очках. Он говорит резким, крикливым голосом).
Шведлиц. Кто здесь желал видеть меня? (протягивает руку). Шведлиц, профессор, тайный советник. Говорите быстрее, сударыня. Что вам угодно? (скептически и недоуменно оглядывает Софью и ее платье).
Софья (волнуясь). Господин профессор... У меня к вам огромная просьба. Я верю, что вы не откажете мне. Я так наслышана о вашей доброте, господин профессор...
Шведлиц (роясь в кармане жилета). Сколько? На многое не рассчитывайте.
Софья. Господин профессор, я вас не понимаю...
-8-
Шведлиц. Пожертвование! Я не интересуюсь, на какие цели. Говорите прямо - сколько?
Софья (вспыхнув). Как вы смеете...
Шведлиц. Простите, но тогда здесь недоразумение. Какие могут быть дела у вас ко мне? Я давно уже перестал быть полезен дамам. К сожалению. Честь имею (направляется к двери).
Софья (загораживая собою дверь). Нет, нет, именно вы, профессор, необходимы. Вы моя последняя надежда.
Шведлиц. Странно, что же вам, наконец, угодно?
Софья. Я занимаюсь математикой.
Шведлиц. Вы?! Сударыня, у меня нет времени для шуток.
Софья. Клянусь вам, это не шутка.
Шведлиц. Вы чересчур красивы, чтобы заниматься такими глупостями. Это удел для стариков и уродов.
Софья. Если вы не прекратите шутливый тон, господин профессор...
Шведлиц. То, что будет?
Софья (запирая дверь и пряча ключ за корсаж). Вам придется есть пирог в холодном виде.
Шведлиц. Я выпрыгну в окно, сударыня. Мне ведь только 72 года. Вы начинаете мне нравиться. Что вы хотите? Излагайте быстро. Я не терплю длиннот, которыми грешат женщины.
Софья. Умоляю вас, разрешите мне посещать лекции...
Шведлиц. Что? Вы - мои лекции? Закон Ньютона, сударыня, еще не отменен господом богом, и яблоки пока еще падают вниз. Вот когда они, срываясь с ветки, будут лететь вверх, а параллельные линии начнут пересекаться, тогда милости прошу на мою лекцию... Откройте дверь. Я тороплюсь.
Софья. И не подумаю.
Шведлиц. Тогда я позову на помощь - пусть взломают дверь.
Софья. Когда ее взломают, я скажу, что давно люблю вас и у нас маленький, но прелестный роман. Поверьте, что я способна на это.
-9-
Шведлиц. Сударыня, вы мне отвратительны...
Софья. А вы мне ничуть. Разрешите мне посещать ваши лекции или я задушу вас в своих объятьях.
Шведлиц. Что ж, я скорее пожертвую жизнью, чем позволю вам присутствовать в аудитории. Бросим шутки,- откройте дверь.
Софья. Клянусь, я не шучу! Господин профессор, сжальтесь надо мной...
Шведлиц. Ну, поймите, что женщинам категорически воспрещено посещение университета, я не в праве... И потом, сударыня, у дам есть немало других занятий в этой жизни. Женщины должны дарить миру новых математиков, а не становиться ими.
Софья. Я умоляю... Я ехала к вам их России. Я так люблю ваши труды...
Шведлиц (удивленно). Вы знакомы с моими трудами?
Софья. Еще бы! Ваш метод интегрирования системы уравнений с частными
производными - это же великолепно!
Шведлиц. Хм.. .Хм.. .Откройте дверь.
Софья (открывая дверь).Пожалуйста.
(Шведлиц идет к двери. На пороге появляется фрау Шведлиц).
Фрау Шведлиц. Клаус, стынет пирог.
Шведлиц. Сейчас, сейчас, Гертруда, (к Софье) Вот что. Я позволю вам слушать мои лекции при условии, если вы решите одну задачу. Перо! Бумагу!
(Софья подносит ему бумагу и чернила. Шведлиц чертит что-то.). Вот. Понятно? Даю вам срок два часа.
Софья (радостно). Я вам так благодарна...(Углубляется в задачу.)
Шведлиц (тихо сестре). Я ничем не рискую. Даже профессору требуется на это целый день. Пусть знают эти дамы, как лезть в науку!
(К Софье) Итак, сударыня, два часа. Желаю успеха.
(Выходит вместе с сестрой. Из-за ширмы появляется Левкоев и Ковалевский.)
Левкоев. Ну, что? Мы помирали со смеху, слушая ваш научный диспут...
Софья (склонившись над задачей). Ради бога, не мешайте мне. (С бумагой в руке прыгает в окно).
-10-
Левкоев (глядя ей вслед). Какое своеобразное творение природы...Вам, должно быть, очень трудно с ней?..
Ковалевский. Софья Васильевна очень сложный человек. С ней, Иван Платонович, этакая штука... Как у подножия Везувия. Жизнь идет, засеиваются поля и прочее... Но каждую минуту может произойти извержение...
Левкоев. Вы любите ее?
Ковалевский. К несчастью. Но, ради бога, Иван Платонович, она не подозревает об этом...
Левкоев. Почему к несчастью?
Ковалевский. Потому что эта любовь не только без настоящего, но и без будущего...
Левкоев. Голубчик, ну зачем же такой пессимизм?
Ковалевский. Я чересчур исследователь, Иван Платонович, и, значит, реалист. Чего греха таить! Наружность моя малопримечательна для того, чтобы привлечь сердце женщины столь красивой.
Левкоев. Простите, Владимир Онуфриевич, она кого-нибудь любит?
Ковалевский. Мне кажется... Сегодня мне показалось у нее есть увлечение. Левкоев. Это батенька, хуже.
Ковалевский. Но все же я не совсем несчастен. Я рад, что имею возможность существовать подле нее.. .видеть ее.. .слышать ее голос.. .любоваться неожиданностями ее непостижимого характера...
Левкоев. Я понимаю вас, голубчик. Когда-то, в студенческие годы, я был влюблен в одну итальянскую примадонну. Я ежевечернее смотрел на мое божество из райка и, вообразите, был счастлив, хотя нас разделял целый зал.
Ковалевский. Вас разделял только зал, а нас разделяет вселенная, хотя я рядом с ней. У меня решительно нет больше сил длить эту муку... В ближайшие дни я уезжаю в Лондон, к Дарвину.
Софья (прыгает в комнату, открывает дверь, кричит). Господин профессор! Господин профессор! (входит Шведлиц с салфеткой, повязанной у шеи. Софья делает жест рукой Левкоеву и Ковалевскому - они выходят.)
Шведлиц. Что вам еще угодно? (Косясь на дверь, вынимает из скважины ключ.)
-11-
Софья. Вот. (Протягивает ему лист бумаги.)
Шведлиц (рассматривая написанное). Вы...решили? (снимая очки, садится в кресло).
Когда?
Софья. Сейчас. Только что.
Шведлиц. Не может быть! Это - чудо....Ведь прошли только минуты....Понимаете ли вы, что это чудо, черт вас подери! За такой срок решить мою теорему! Я всегда утверждал, что русские - это загадка. Помяните меня, мы еще будем иметь от них неприятности!
Софья (растерянно). Я.. .я не виновата...
Шведлиц. Вы давно занимаетесь математикой?
Софья. С детства.
Шведлиц. То есть как?
Софья. Смешная история! У нас дома была комната, которая пол недостатку обоев была оклеена страницами из учебника по дифференциальному исчислению. Мне нравилось разглядывать забавные задачи. И вообразите, господин профессор, когда позднее я изучала понятия о бесконечно малых величинах, мой учитель удивлялся: я все это уже знала наперед. Не правда ли смешно?
Шведлиц (пристально глядя на нее). Мадам, вы являетесь таким же нарушением законов природы, как двухголовый теленок. Я удивляюсь, возмущаюсь, но подчиняюсь.
Софья. Благодарю вас.
Шведлиц. Но я не могу вам разрешить посещение лекций... У нас, в Германии, приход женщины в университетскую аудиторию был бы равносилен появлению живого дракона.
Софья. Что же делать?
Шведлиц. Не знаю... Ничем не могу помочь. Во всяком случае, спасибо вам за то, что вы дали мне возможность видеть чудо. Честь имею, (дает ей ключ, уходит)
Софья (в раздумье, ему вслед). Вот она ваша просвещенная Европа... «появление живого дракона». Да это же воззрение дикарей! Полинезийцев!..Зулусов!
-12-
Викторина.
1. Назовите годы жизни С.В.Ковалевской.
2. За какой труд Софье Васильевне была присуждена премия Парижской академии наук?
3. Под каким девизом С.В.Ковалевская послала свою работу в Парижскую академию
наук на соискание Борденовской премии?
4. Какую драму написала С.В.Ковалевская?
5. Какие другие литературные произведенияС.В.Ковалевской вы знаете?
6. Кто написал стихотворение «Смерть Ковалевской»?
7. Где прошло детство С.В. Ковалевской?
8. Кто был первым учителем С.В. Ковалевской по высшей математике?
9. В какой университетский город поехала С. В. Ковалевская продолжать своё образование ?
10. Какой крупнейший немецкий математик стал учителем С.В.Ковалевской в Берлине?
11. Почему С.В. Ковалевская и её муж В.У. Ковалевский оказались в Париже в самый разгар революционных событий Парижской коммуны 1871 года?
12. В царской России для первой женщины-математика не нашлось университетской кафедры. С.В. Ковалевская вынуждена была принять предложение занять кафедру за границей. В каком университете работала С.В. Ковалевская?
13. Сколько лет было С.В. Ковалевской, когда её избрали членом-кореспондентом Петербургской академии наук?
14. Пример С.В. Ковалевской первой русской женщины, посвятившей себя науке, подействовал на других передовых русских женщин, которым она очень помогала в их стремлении получить высшее образование и приносить большую пользу своему народу. Назовите имена этих женщин.
Ответы:
15 января 1850г. - 10 февраля 1891г.
За труд «Задача о вращении твердого тела вокруг неподвижной точки».
«Говори, что знаешь, делай, - что должен, будь,- чему быть!»
«Борьба за счастье».
«Воспоминания детства», «Нигилистка», «Три дня в шведском крестьянском
университете».
6. Фриц Леффлер.
7. Детство С.В. Ковалевской прошло в селе Палибино Витебской губернии, в имении её отца.
8. Первым учителем высшей математики С.В. Ковалевской , у которого она брала уроки в Петербурге, был известный педагог А. Н. Страннолюбский (1839-1908)
9. Не имея возможности получить в России высшее образование, С.В Ковалевская после своего замужества поехала с мужем в немецкий университетский город Гейдельберг
10. Карл Вейерштрасс (1815-1897) С.В. Ковалевская стала его любимой учиницей и другом. По его ходатайству за работы С.В. Ковалевской Геттингенский университет 1874 году присудил ей степень доктора философии «с наивысшей похвалой».
11. Сестра С.В. Ковалевской Анна Васильевна была замужем за видным деятелем Парижской коммуны Ш.В. Жакларом и сама принимала активное участие в Парижской коммуне, её подпись стоит под рядом воззваний Парижской коммуны. С.В. Ковалевская, узнав об этом, обеспокоилась судьбой сестры и решила её навестить. Ковалевские
-13-
провели в Париже 38 дней в самый разгар революции. В скорее по возвращении в Берлин они узнали о разгроме Парижской коммуны и опять поспешили в Париж для оказания помощи Жакларам.
12. С.В. Ковалевская работала в Стокгольмском университете.
13. Ей было 39 лет.
14. Ю.В. Лермонтова, получившая одновременно с С.В. Ковалевской степень доктора за свои работы по химии; А.М. Евреинова-первая женщина-юрист в России; Е.Ф. Литвинова, получившая степень доктора математики, философии и минералогии.
Ведущий. Наш вечер подходит к концу. А сейчас послушайте стихотворение «Пришлось ли?..» и «Если ты в жизни...», написанные Софьей Ковалевской.
Пришлось ли раз вам безучастно,
Бесцельно средь толпы гулять
И вдруг какой-то песни страстной
Случайно звуки услыхать?
На вас нежданною волною
Пахнула память прежних лет,
И что-то милое, родное
В душе откликнулось в ответ,
Казалось вам, что эти звуки
Вы в детстве слышали не раз,
Так много счастья, неги, муки
В них вспоминалося для вас.
Спешили вы привычным слухом
Напев знакомый уловить, Хотелось вам за каждым звуком, За каждым словом уследить. Внезапно песня замолчала,
И голос замер без следа.
И бесконца и без начала Осталась песня навсегда.
Если ты в жизни хотя на мгновенье Истину в сердце своем ощутил,
Если луч правды сквозь мрак и сомненья Ярким сияньем твой путь озарил:
Чтобы в решеньи своем неизменном Рок не назначил тебе впереди- Память об этом мгновеньи священном Вечно храни как святыню в груди.
Тучи сберутся громадой нестройной, Небо покроется черное мглой,
С ясной решимостью, с верой спокойной Бурю ты встреть и померься с грозою.
-14-