Исследовательская работа Хлеб наш насущный даждь нам днесь….

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение
средняя общеобразовательная школа г. МамоновоПроектная работа
«Хлеб наш насущный даждь нам днесь»
представлена на конкурс
«Вечное слово»
Авторы:
обучающиеся 5 2 класса
Макаров Сергей и
Петриченко Виктория.
Руководитель проекта:
Никулина С.Н,
учитель русского языка
и литературы.
2015 год
СОДЕРЖАНИЕ
Стр.
Введение……………………………………………………………………….3
Изучение музейных экспозиций……………………………………………..4
Из воспоминаний блокадницы……………………………………………….7
Блокадная еда………………………………………………………………….8
Результаты исследования……………………………………………………10
Источники информации……………………………………………………...12
ВВЕДЕНИЕ
На Пискаревском кладбище,
На последней черте
Не цветы, не венок.
На могильной плите
Только хлеба кусок
И записка была:
«Ты прости меня, доченька,
Что тогда не смогла
Этот хлеб тебе дать…»
125 блокадных граммов хлеба? Это много или мало? Можно ли вообще представить, сколько это? Это такая малость, разве на нее можно прожить? Что им еще помогало жить? Как еще люди справлялись с голодом? Как жили? Как учились? Как сохранили город? Какова цена блокады?
К сожалению, у нас нет возможности пообщаться вживую с человеком, перенесшим это страшное испытание, ведь живое общение не заменить воспоминаниями и архивными записями. Нам предоставлена уникальная возможность получить данные от первоисточника: в нашей школе работает учитель, Сорокина Юлия Сергеевна, внучка блокадницы, которая поделилась с нами теми сокровенными знаниями о блокаде, которые поведала ей ее бабушка, Быкова Надежда Викторовна.
Эти воспоминания помогут нам воссоздать страшную картину блокадного Ленинграда, чтобы испытать не только чувство страха и ужаса, но и гордость за русский народ, сумевший вынести блокаду, перенесший голод и холод, но не сдавшийся противникам.
Знакомство с воспоминаниями блокадников, с историей судьбы бабушки Юлии Сергеевны подвели нас к идее заняться исследованием, понять, как люди научились выживать там, где выжить невозможно, как не сдали город фашистам, чем жили и что ели.
Нашу работу мы назвали необычно «Хлеб наш насущный даждь нам днесь». Взяты известные строки из Евангелия, молитвы «Отче наш». Эти строки миллионами людей произносятся каждый день. Но только люди, перенесшие голод и страдание военного времени, могут полноценно осознавать значимость и подлинную суть этих великих древних слов.
Цель проекта: воссоздание образа жизни блокадного Ленинграда.
Исходя из поставленной цели, определены следующие исследовательские задачи:
Изучить данные архивов музея Санкт-Петербурга по материалам Интернета.
Познакомиться с воспоминаниями блокадницы Быковой Надежды Викторовны.
Составить «меню» жителя города на Неве.
Выяснить состав и технологию приготовления «блокадной пищи».
Предмет исследования: жизнь взрослых и детей в блокадном Ленинграде.
Временные рамки: 1941 – 1943 год
Источники: воспоминания взрослых и детей блокадного Ленинграда, архивные документы.
Актуальность. Работа актуальна потому, что в этом году наш народ празднует 70-летие со Дня Победы. Это великая дата нашей истории, нашей Победы, цена которой вряд ли когда-нибудь будет измерена.
ИЗУЧЕНИЕ МУЗЕЙНЫХ ЭКСПОЗИЦИЙ.
Победа! Ты всем нам желанной была,Но в муках победу рождала страна.Все годы борьбы нас к Победе вели, А дети блокады - лишь выжить могли.
Жить…!
Мы знаем, что в Санкт-Петербурге есть музей блокады Ленинграда, где представлен блокадный хлеб, лепешки из отрубей и лебеды, сахар из земли. Рассматривая заочно экспонаты музея, нельзя не поразиться «меню» ребенка блокадного Ленинграда, который мечтает о том, что он сможет покушать после снятия блокады. Вот содержание записки Вали Чепко, которую она назвала «Меню после голодовки, если я останусь жива».
Первое блюдо - суп картофельный, овсяный…. Второе –каши- овсяная, пшеничная, перловая, гречневая. Котлета с пюре, сосиска с пюре. И тоскливая подпись: об этом я и не мечтаю. Это скромное меню так и осталось несбыточной мечтой. Девочка умерла от голода в 1942 году.
«Мы здесь живем очень плохо», - пишет семилетний мальчик печатными буквами.- Голодные, как волки зимой. А у меня аппетит такой, что, кажется, дали бы три буханки хлеба, все бы съел».
О жизни и трудностях в осажденном городе мы узнаем из воспоминаний Юрия Рябинкина, которые трогают до слез: «С питанием становилось всё хуже и хуже. Убавили продовольственный паёк, стало трудно жить, стали все худеть и истощаться.
Октябрь месяц. Остро стоит вопрос о питании. Поехал за сорок километров к Ладожскому. С большим трудом, руками, выкопал из мёрзлой земли картошку, 15 килограмм. Капать не разрешали, отбирали, штрафовали.  Мы с мамой ходили выкапывать прелые, зелёные капустные листья. Набрали целую кадку, и питались этим какое-то время.  Узнали, что где-то сдохла лошадь, ей сбросили в яму. Мама с Татуськой (я болел) пошли за падалью. Выбралась из ямы под ругань и угрозы других, сложила кишки в мешок и пошла домой. В руках у мамы были лопата, топор и мешок с кишками, в другой руке. Дома вымыли эту падаль и мама, вместе с картофельными очистками, сварила наподобие пюре. Постучались в дверь. Вводят мужчину – это наш папа, был страшный, глаза навыкате. Упал на дороге, подняться не смог». [13] 
Воспоминания Елены Скрябиной помогают более глубоко ощущать ужасную картину умирающего, но не сдающегося города: «Был момент, когда ели клей. Варили и ели! У соседей был кот, который приносил крыс, которых они и мы ели. Кота украли, скорее он был убит и съеден».
20 ноября 1941 г. Снова, уже в четвертый раз, снижены нормы выдачи хлеба. Рабочие стали получать 250 г, а служащие, иждивенцы, и дети – 125 г прогорклой, комковатой массы, именуемой хлебом.
В конце ноября 1941 г. в Ленинграде хлеб выпекался из следующей смеси: пищевой целлюлозы 10% ,хлопкового жмыха- 12% ,обойной пыли- 2%, кукурузной муки- 3% ржаной муки- 71 %. [16]  
Сергей Сырков в книге «Записки мальчика с Малой Охты. Блокада» о своем детстве вспоминает: «С конца октября заморозило, в ноябре морозы крепчали, а уж, рождественские, крещенские разгулялись. В воздухе на солнце искрились иглистые мельчайшие снежинки – он вымораживался. Выстаивание очередей – пытка холодом. К пересменке (мы подменяли друг друга), становишься весь как деревянный, всё, что на голове (открытыми оставались только глаза) покрывалось инеем от дыхания, смерзались ресницы. Только внутри сохранялась слабая теплинка.
Очередь с началом продажи хлеба продвигается медленно-медленно. Продавщица должна вырезать талончики из карточек, вернуть их владельцу, и после этого взвешивает хлеб со всей тщательностью, какая возможна в освещенном свечкой стылом помещении, замерзшими руками, под бдительными взглядами покупателей: как бы не обвесила. О привозе хлеба предвещал его запах, хлеб привозили в небольшой будочке на санях. С каждым снижением нормы запах хлеба слабел и в конце февраля почти не ощущался».
Выжившие дети блокады навсегда запомнили перенесенные страдания и рассказывали своим детям и внукам то, что невозможно было забыть, что снилось без конца, доставляло душевные муки. Александре Катеман бабушка поведала трогательную историю из жизни их семьи:
«Отцу дали увольнительную на сутки, чтобы навестить семью, находившуюся в блокадном Ленинграде. Он шел в лютую стужу по оцепеневшим улицам, тысячу раз скользя и спотыкаясь. Под шинелью в железном солдатском судке отец нес дочери и сыну гороховый суп- свой солдатский паек. Он копил свои порции несколько дней, чтобы отдать эту еду своим детям. Вкус этого супа бабушка запомнила на всю жизнь». [9]  
«Был в моем блокадном детстве такой день, который мне стыдно вспоминать. Перед глазами стоит наша комната и буфет. Мама зачем-то вышла из комнаты, а я увидела на полке кусочек хлеба – мамина норма. Руки сами потянулись за куском. В этот момент мама вошла и, конечно, сразу все поняла. В маминых глазах была и боль, и тоска, и слезы. Я невольно отдернула руку от хлеба, не смогла его взять. Мама не сказала ни слова и вышла. Этот мамин взгляд и этот кусочек хлеба я не забуду никогда. До конца жизни мама ни разу не напомнила мне об этом случае, но я все время чувствовала себя виноватой пред мамой», - вспоминает В. Ибнер. [16] 
Читая воспоминания, не можешь не поразиться стойкости людей и их человечности: родные и близкие делились друг с другом своим мизерным кусочком хлеба; дети, получавшие в школе суп без вырезки талонов из продовольственной карточки, старались принести его своим родственникам. Побывавший в декабре 1941 г. в одной из ленинградских школ-интернатов генерал М. Духанов впоследствии вспоминал: «Стою в вестибюле интерната у дверей. Ребята (ленинградцы) уходят домой навестить родных. По лестнице стремительно сбежал мальчик лет четырнадцати, споткнулся, упал и уронил стакан. Стакан разбился с тупым звоном, из него вывалилась горстка свекольной гущи, каши, леденец...
— Куда ты несешь еду? — спросил я у мальчика.
— Домой, маме. Она еле ходит от голода, — мальчик утер глаза кулаком.
Я стал останавливать других ребят и спрашивать, не несут ли они еды. Оказалось, несут. Кто маленькому брату или сестренке, кто отощавшему полумертвому отцу, кто больной от голода матери, кто престарелой бабушке».( Сайт "Ленинград Блокада Подвиг" Непокоренный Ленинград. VI. Голодная зима.)Самой тяжелой была зима  1941 года. Нормы хлеба постоянно снижались и в ноябре достигли своего минимума. Рабочие получали 250 грамм, служащие, иждивенцы и дети -125 грамм хлеба. И этот хлеб был очень не похож на нынешний. Только  наполовину состоял он из муки, которой тогда  очень не хватало. В него  добавляли  жмых, целлюлозу, обойный клей. Но из-за этим  маленьким кусочком надо было отстоять многочасовую очередь на морозе, которую занимали ранним утром. Были дни, когда из-за постоянных бомбежек  хлебозаводы не работали и матери ни с чем  возвращались домой, где их ждали голодные дети. Других продуктов  практически не было.
Чтобы заполнить пустые желудки, из домашних аптечек выбирали всё, что можно употребить в пищу: касторку, вазелин, глицерин. Разрезали на куски и отваривали  кожаные сапоги и туфли.
Яркий пример высокого духа ленинградцев, их взаимопомощи в эти голодные дни приводит в своем блокадном дневнике В. Инбер: связистка-студентка, проходя по заснеженной и пустынной улице, наткнулась на свалившегося от голода милиционера; собрав последние силы, девушка дотащила его до ближайшей булочной и купила ему по своей карточке хлеба, который ей полагался уже на завтра! Учиться..! Примечателен тот факт, даже в таких чудовищных условиях работали школы, продолжался учебный процесс. Из воспоминаний Ивановой И.С:
«27 октября 1941 года начались занятия в 239 школе. Ее все называли школой «со львами». Здание школы – исторический памятник. Строил его архитектор Монферран. Учителя и дети собрались задолго до начала уроков. Учащихся в школе было 700 человек. Учителя были у нас замечательные. Завучем, а затем директором школы была Валентина Васильевна Бабенко, историю преподавала наша любимая учительница, душа и гордость школы, Ксения Владимировна Ползикова-Рубец. Она очень любила нас, была в горе и в радости всегда с нами. Давая уроки, она понимала, что готовить уроки дома нам будет трудно и рассказывала все так интересно, что невольно мы все запоминали. Все труднее и труднее было ходить в школу. 20 ноября 1941 года норма выдачи хлеба была снижена до 125 граммов. Ноябрь, уже лютая зима, морозы больше 30 градусов. В классах ученики сидят в пальто, перчатках или рукавицах. У девочек на головах теплые платки. Руки в муфтах. Чернила замерзали. В чернильницах устраивали «проруби» и через них обмакивали перья.
После четвертого урока – звонок «к супу». Суп для всех приобрел особую ценность». [10] 
Работать..!Не было таких событий в блокадном городе, в которых не участвовали  юные ленинградцы. Они вставали к заводским станкам, заменяя погибших или ушедших на фронт взрослых. В 12-15 лет дети   изготавливали  детали для пулеметов, автоматов, артиллерийских снарядов. Чтобы ребята   могли работать за станками, для них  делали деревянные подставки. Сколько будет длиться рабочий день - никто не считал. Дети вместе с взрослыми тушили пожары, уничтожили десятки тысяч зажигательных бомб.
Весной 1942 года школьники были мобилизованы на сельскохозяйственные работы. В школе вывесили лозунг: «Рабочие – у станка, школьники – на огороде – все нужны фронту!»
«Мы уезжаем в Пери, в подсобное хозяйство завода «Судомех». Разместили нас в двух сараях. Один сарай – наше жилище, второй – клуб. Дали два дня для отдыха и приведения в порядок наших жилищ. Теперь мы стали называть себя не ленинградцами, а «перийцами». Вставали в 6 часов утра, шли на зарядку, а потом – мыться в пруд. После завтрака работали на прополке. Все заросло, не разобрать, где грядки. Где межа. Были и курьезы: однажды вместе с сорняками выпололи частично и морковку. Мы очень расстроились, так было больно и стыдно; но урок не прошел даром, все его запомнили на всю жизнь»,- пишет в своих воспоминаниях Иванова И.С.  [10] 
Трудно даже представить, как можно жить в таких условиях, а ленинградцы не просто жили, они еще работали и сражались. Ни на минуту не останавливались заводы. Город давал фронту снаряды, ремонтировал военную технику. В Ленинграде устраивались выставки, ставились театральные спектакли. [7] 
Беречь..!Город умирает от голода и истощения, а в это время на Исаакиевской площади в доме с заколоченными окнами было полно еды. В коробках и мешках лежали десятки тонн семян и клубней картофеля. Сотрудники института бредили едой, и все же никому в голову не пришло съесть хотя бы горсточку зерен, чтобы спасти себе жизнь. Можно ли их понять? Может, стоило пожертвовать элитными сортами, чтобы спасти жизнь людей? Стоят ли они жизни человека? Эти люди знали, что делали. Они берегли в сорокаградусный мороз от остервеневших крыс бесценное достояние государства- уникальную коллекцию культурных растений.
28 сотрудников умерли с голода, но сохранили материалы, способные помочь послевоенному восстановлению сельского хозяйства. На западе не поверили. Но спустя полвека на Исаакиевской площади на здании Института появилась необычная мемориальная доска. На ней золотыми буквами выбито: «Ученым Института, героически сохранившим мировую коллекцию семян в годы блокады Ленинграда». Это не просто памятная доска, это подарок ученых США, восхищенных подвигом советских людей, спасавших для грядущих поколений бесценное сокровище. [17] 
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ БЛОКАДНИЦЫ
Из рассказов Юлии Сергеевны о бабушке Надежде Викторовне: «На начало войны моей бабушке было 12 лет. До момента снятия блокады бабушка и вся ее семья не покидала город. В сильные морозы 1942 года, когда детей отправляли за водой, от того, что проливалась ледяная вода на руки и ноги, происходили отморожения. У бабушки отморожено два пальца на ноге, которые ей пришлось ампутировать».
Из воспоминаний Быковой Надежды Викторовны: «Из-за бомбежек в школах практически не проводились занятия, и многие школы были использованы как госпиталя для раненых. Ухаживали за ними, делали перевязки, писали письма родным. Приходилось очень тяжело, не работал водопровод, и все ходили за водой на Неву. Было очень скользко, все были настолько истощены, что не знали, уходя  за хлебом или водой – хватит ли сил вернуться домой. Главное, не упасть и не замерзнуть».
Из рассказов Юлии Сергеевны о блокадной еде: «По карточкам выдавался хлеб чуть более спичечного коробка, и это на целый день. Люди отдирали обои, на обратной стороне которых сохранились остатки клейстера, готовили  из них суп.  Из столярного клея варили студень».
«Бабушка, пережившая блокаду, не любит рассказывать об этом страшном и трудном времени. Но каждый год она собирается, несмотря на свои тяжелые воспоминания, и едет в город Санкт- Петербург, чтобы проехать по местам Боевой Славы. Самым тяжелым испытанием до сих пор, а в этом году бабушке исполнится 85 лет, является посещение Пискаревского кладбища…», - завершает свой рассказ Юлия Сергеевна.
Думается, бабушка Юлии Сергеевны солидарна со словами Даниила Гранина, жителя блокадного Ленинграда: «Блокадники моего поколения никогда не смогут забыть страдания, пережитые в детстве и юности. Мы не должны предать их забвению, это не предусмотрено законами биологической и социальной памяти. Забыть блокаду не позволит память о погибших мучениках, о страдальцах, преждевременно ушедших из жизни в связи с блокадными недугами. [1] 
БЛОКАДНАЯ ЕДА
Памяти детства слезу оброню,Когда вспоминаю блокады меню.Один только день припомню Вам я,Как моя мама кормила меня.Как будто опилками каша была,Я эту еду - проглотить не могла.А мама мне в кружке воды подала,И, взяв на колени, меня обняла:"Ведь то не опилки, мякину зернаЯ клеем столярным запомнить смогла.Похож он на студень вареных костей,Замочен на хлебе от пайки моей.
Представление о ежедневном рационе ленинградцев в 1941—1942 годы могут дать некоторые рецепты, приведенные З. А. Игнатовичем в его воспоминаниях «Очерки блокадного Ленинграда». [8]  
1)Заливное. Плитку (100 граммов) столярного клея замачивают холодной водой. Через несколько часов, когда клей набухнет, добавляют воды до пятикратного размера и кипятят на медленном огне. По вкусу добавляют соль и для отдушки тухлого запаха можно добавить перец, лавровый лист и пр. После получасового кипячения жидкость выливают в плоскую посуду и ставят в холодное место. Через 3—4 часа заливное готово. Если есть уксус — полейте им, но и так вкусно.
2) Картофельная запеканка. Шелуху от картофеля (иногда ее удается приобрести в рынке) промойте, положите в кастрюлю, налейте третью часть воды, варите до мягкости, после тщательно растолките, если есть соль, посолите. Полученную массу запекайте на горячей сковороде. Для картофельной похлебки к растолченной массе добавьте тройное количество воды. После лучше еще раз вскипятить, если достаточно топлива.
3) Котлеты из «хряпы»-из верхних листов капусты, которые обычно в пищу не идут-пропускают через мясорубку, из полученной кашицы делали лепешки или котлеты.
4)Запеченные кочерыжки-кочерыжки размалывали на мясорубке и запекали с яичным порошком или без него.
5)Запеченные лепешки на олифе. От производства муки оставались отходы в виде прессованных кусков. Их распаривали в кастрюльке, получалось нечто похожее на кашу. На олифе ее выпекали.
6)Похлебка из кожаных ремней. Лучше брать не окрашенные ремни. Залейте их с вечера водой (предварительно ремни нарежьте мелкими кусочками и промойте) и в этой же воде кипятите, желательно не менее 2—3 часов, если есть топливо. После кипячения заправьте крапивой, лебедой, купырем, мокрицей или другими травами. Хорошо прибавить немного уксуса. В зимнее время заправьте сухой травой или любой крупой.
7)Кофе из корней одуванчика. Весной листья одуванчика можно использовать для салата или просто есть, небольшая горечь не мешает. В конце лета (запомните, где рос) выкопайте корни, хорошенько их промойте, нарежьте на мелкие кусочки. Вначале корни подсушивают на воздухе, а после поджаривают на сковородке до коричневого цвета, мелют в кофейнице или толкут в ступке. Одна чайная ложка порошка на стакан кипятка дает очень вкусный кофе, а если прибавить немножко молока и иметь маленький кусочек сахара, то напиток будете пить с удовольствием и в мирное время»
8)Кофе из земли. «В самом начале блокады мы с мамой частенько ходили на горящие Бадаевские склады, это разбомбленные продовольственные запасы Ленинграда. От земли шел теплый воздух, и мне тогда казалось, что он с запахом шоколада. Мы с мамой набирали эту черную землю, слипшуюся с «сахаром». Народу было много, но в основном женщины. Принесенную землю мы складывали по мешочкам в шкаф, мама их тогда много нашила. Потом эту землю мы растворяли в воде, а когда земля оседала и вода отстаивалась, то получалась сладковатая, коричневая жидкость, похожая, похожая на кофе. Этот раствор мы кипятили. А когда родителей не было, мы его пили сырым. По цвету он был похож на кофе. Этот «кофе» был чуть сладкий, но, главное, в нем был настоящий сахар». [14]  [15]  
Ели землю, ели касторку, вазелин, глицерин и , наконец, столярный клей.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Отче наш, иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,
да приидет Царствие Твое,
да будет воля Твоя,
яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь…
Эти слова звучали каждый день в каждом доме Ленинграда. Молитва была услышана Богом…
27 января 1944 года город освобожден. Страшным был итог блокады. За 900 дней погибло 800 тысяч человек. 97 процентов  жителей  блокадного города погибли от голода.
Это им, блокадникам, взрослым и детям, посвящены печальные и торжественные слова, начертанные на мемориальной стене Пискаревского кладбища: «Их имен благородных мы здесь перечислить не можем, так их много под вечной охраной гранита. Но знай, внимающий этим камням, никто не забыт и ничто не забыто».
Данное исследование позволило нам, пятиклассникам 2015 года, восстановить образ жизни блокадного Ленинграда, который выходил за рамки человеческих возможностей. А человек продолжал жить, трудиться, учиться… и сражаться с врагами!
Сколько будет длиться рабочий день - никто не считал. Ни на минуту не останавливались заводы. Город давал фронту снаряды, ремонтировал военную технику.
Даже в таких чудовищных условиях работали школы, продолжался учебный процесс!
В Ленинграде устраивались выставки, ставились театральные спектакли.
Сотрудники института берегли в сорокаградусный мороз от остервеневших крыс бесценное достояние государства - уникальную коллекцию культурных растений.
Воспоминания блокадницы Быковой Надежды Викторовны, живущей сегодня в Латвии, в Риге, соединили нас с блокадным Ленинградом. Эти реальные события были, оказывается, не так давно!
Представление о ежедневном рационе ленинградцев заставило нас, пятиклассников, иначе взглянуть на нашу ежедневную пищу. Какие же мы сегодня счастливые! А ценим ли мы это?..
Память о блокаде ледяной глыбой застыла во многих из нас. И, тем не менее, блокадные муки, вернее, люди, помогавшие выжить, оставили добрый след в нашей памяти. Они научили нас ценить жизнь и сострадать горю ближних и дальних. Они научили нас относиться друг к другу по-христиански. 
«Опять война,
Опять блокада…
А может, нам о них забыть ?»
Я слышу иногда:
«Не надо,
Не надо раны бередить.
Ведь это правда, что устали
Мы от рассказов о войне
И о блокаде пролистали
Стихов достаточно вполне».
И может показаться:
Правы
И убедительны слова.
Но даже если это правда,
Такая правда –
Не права!
Чтоб снова
На земной планете
Не повторилось той зимы,
Нам нужно,
Чтобы наши дети
Об этом помнили,
Как мы !Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память – наша совесть.
Она
Как сила нам нужна…
Юрий Воронов.  [11] 
ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ
1. Адамович А., Гранин Д., Брыль Я., Колесник В. Я из огненной деревни: Блокадная книга. - М: Советский писатель, 1991
2. Алексеев С.П. Ради жизни на земле: История Отечества: Рассказы для детей. - М: Педагогика, 1990
3.Берггольц.О. Блокадный Ленинград: страницы дневника
4.Блокадный дневник Миши Тихомирова .HYPERLINK "http://magazines.russ.ru/zvezda/2010/2/"«Звезда» 2010, №2
5. Великая Отечественная война. 1941 - 1945. - М: ОЛМА-ПРЕСС, 2005
6. Венок славы. Антология художественных произведений о Великой Отечественной войне. В 12-ти томах, Т.3, Подвиг Ленинграда/Сост.П.Карелин - М: Современник, 1987
7.Зимницкая Галина Карловна. Блокадные будни (Дневник ленинградской девочки)
8 .Игнатович. З. А.  «Очерки блокадного Ленинграда». 
9. Катеман А. Хлеб наш насущный (Из истории моей семьи) «Отечественные записки» 2013, №1(52)10. Коплан-Дикс М.Г., Иванова И.С. Воспоминания  школьниц блокадного Ленинграда// Эстафета вечной жизни : сборник воспоминаний уходящего поколения блокадников . — С.-ПБ.: Грифон, 1995. — С.34 -38.
11. Осипова Р.М. "Запомни, этот город - Ленинград:" / "Читаем, учимся, играем". Журнал-сборник сценариев для библиотек, №1, 2002 (стихи Воронова Ю.П)
12. Ходза Н. Дорога жизни. Рассказы. Ленинград "Детская литература", 1984
13. Эстафета вечной жизни: сборник воспоминаний уходящего поколения блокадников. - С.-Пб: Грифон, 1995.
14. www.blokada.narod.ru15.http://www.pravmir.ru/blokada-rasskaz-matushki-natali/#ixzz3VEejxbv016. http://yarodom.livejournal.com/897447.html Мы родом... Блокадный Ленинград.
17. http://maxpark.com/community/4788/content/3266127