Сценарий внеклассного мероприятия, посвященного 100-летию К.Симонова Жди меня, и я вернусь

Жди меня и я вернусь
28 ноября 2015 года исполняется 100 лет со дня рождения Константина Михайловича СИМОНОВА (1915-1979)
Литературную композицию, посвященную военной лирике К.М. Симонова, для учащихся 8— 11-х классов
Оформление:
На сцене — портрет К. Симонова. На журнальном столике — книги с его произведениями и воспоминаниями, солдатские письма-треугольники с отзывами о стихах поэта. Рассказ сопровождается прослушиванием аудиозаписи авторского чтения стихов.
Понадобится аудиозапись песни «Корреспондентская застольная» (муз. М. Блантера, сл. К. Симонова) и диск, с к/ф «Жди меня» (реж. Б. Иванов, А. Столпер, 1943 г.).Эпиграф к мероприятию;
Кто в будущее двинулся, держись;
Взад и вперёд,
Взад и вперёд до пота.
Порой подумаешь:
Вся наша жизнь —
Сплошная ледокольная работа, К. Симонов ".
Действующие лица:
Ведущий
Литературоведы (1) и (2)
Чтецы (1)-(4)
Биографы (1) и (2)
Поэт
ВЕДУЩИЙ: «Когда говоришь о Симонове, война вспоминается прежде всего», — сказал П. Антокольский в статье, посвященной 50-летию писателя. И действительно, думая о Константине Симонове, читая его стихи и рассказы, романы и пьесы, вдыхаешь тревожный воздух войны, приобщаешься к её суровому быту, к миру фронтового братства, к глубоким раздумьям о судьбах Родины.
Ни один из крупных писателей не прошёл мимо темы Великой Отечественной войны, но для К. Симонова она стала главной и почти единственной темой всего его многожанрового и многопроблемного творчества. В ней явственно проявилось его отношение к основным проблемам бытия, патриотизму и интернационализму, прошлому и будущему, мужской дружбе и любви, нравственному долгу и доверию к людям.
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Четыре десятилетия К. Симонов неизменно находился на авансцене литературного процесса. Начал он свой путь как поэт, затем поэзию сменили драматургия и журналистика, а в последний период жизни подлинным своим призванием он считал прозу. Его перу принадлежат лирические стихи и исторические поэмы, очерки и рассказы, повести и романы, пьесы и сценарии. Много занимался документалистикой — в литературе, кино, на телевидении.
ЧТЕЦ (1): А.М. Василевский, Маршал Советского Союза рассказывал: «Мне в ходе войны не раз доводилось читать корреспонденцию Константина Симонова, его стихи и прозу. В произведениях писателя всегда привлекали достоверность, с которой он описывал бои и сражения, подлинность чувств и переживаний советских людей, готовых отдать жизнь для разгрома врага».
ЧТЕЦ (2): Маршал Советского Союза Г.К. Жуков говорил: «Советские воины особенно высоко ценят Вас за правдивое отображение ратных дел их в вооружённой борьбе с врагами нашей Родины».
ЧТЕЦ (3): Литературный критик Л. Лазарев утверждал: «Война была в его жизни ни с чем не сравнимым потрясением, — не зря он как-то написал, что «человек, всерьёз заслуживающий этого названия, живёт после войны с ощущением, что перенёс операцию на сердце». С этим чувством и жил он до самого последнего часа...»
ЧТЕЦ (4): Выступая в феврале 1944 года, поэт Н. Тихонов говорил: «Поколение Симонова в окопах и боях. Оно выиграет войну. И, вспоминая войну, оно вспомнит Симонова. Это много».
ЧТЕЦ (1): О том, как велика была в дни войны потребность людей в поэтическом слове, говорят солдатские письма: «Я с Вами, с Вашими стихами прошёл сквозь два года войны, и когда в тяжёлые минуты блокады опускались руки, я вытаскивал из кармана маленькую записную книжечку, где Ваши стихи, читал их себе и товарищам, черпая новые силы...»
(Из письма солдата А. Штофа).
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Как начинался поэт Константин Симонов? Первые стихи его были напечатаны во второй половине 1930-х голов, и на молодого поэта сразу обратили внимание. В нём увидели одну из самых ярких фигур нового, ещё неведомого литературного поколения. Как заметил тогда КГ. Паустовский, К. Симонов был «одним из первых талантливых поэтов — ровесников Октября, представляющих в литературе «молодых людей социалистического времени».
БИОГРАФ (1): Военная тема заняла такое большое место в творчестве К. Симонова ещё и потому. что его судьба с самых ранних лет оказалась тесно связанной с армией. Вот как об этом в автобиографии написал сам поэт...
Выходит Поэт.
ПОЭТ: Наша семья жила в командирских общежитиях. Военный быт окружал меня, соседями были тоже военные, да и сама жизнь училища проходила на моих глазах... Мать (Александра Леонидовна, в девичестве княжна Оболенская) участвовала вместе с другими командирскими жёнами в разных комиссиях содействия... Вечерами отчим (Александр Григорьевич Иванищев) готовил схемы к предстоящим занятиям. Иногда я помогал ему. Дисциплина в семье была строгая, чисто военная... данное кому бы то ни было слово требовалось держать, всякая, даже самая маленькая, ложь презиралась...
БИОГРАФ (2): Вспоминая дни своего детства, К. Симонов пишет в поэме «Отец», посвященной отчиму...
ЧТЕЦ (2):
Я раньше слишком зелен был,
Себе не дотолковывал,
Как смолоду бы жизнь прожил,
Не будь тебя, такого вот —
Такого вот, сурового,
С «ноль-ноль», с солдатскойвыправкой
Всегда идти готовогоПо жизни с полной выкладкой!
<...>
Не знаю, может, золотым
То детство не окрестят,
Но лично я доволен им —
В нём всё было на месте. <...>
Знал смолоду: есть слово — долг.
Знал с детства: есть лишения.
Знал, где не струсишь, — будет
толк,
Где струсишь — нет спасения!..
К. Симонов. Отец
ПОЭТ: «Атмосфера нашего дома и атмосфера военной части, где служил отец, породили во мне привязанность к армии и вообще ко всему военному, привязанность, соединённую с уважением. Это детское, не вполне осознанное чувство, как потом оказалось на поверку, вошло в плоть и кровь».
БИОГРАФ (1): С юных лет жила в нём пронизывающая всё его существо любовь к Родине, готовность быть её самоотверженным работником и мужественным защитником.
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): В стихотворении «Танк» автор говорит, что победа в бою достаётся непросто, что за неё порой приходится платить дорогой ценой, и враг может быть не только вероломен, но и силён, не только коварен, но и смел. Поэт уподобляет танк солдату, раненному в атаке. От боли он даже «попятился» назад, но потом снова ринулся вперёд, «на раненую ногу припадая», его снова и снова ранили, и он, ничего не видя, «полз по собственному следу», пока не «рухнул, обессиленный от ран». Он отдал свою жизнь, чтобы добыть «трудную победу». Так она досталась — кровью, муками, тяжёлыми жертвами.
БИОГРАФ (1): Зимой 1936/ 1937 года, когда морозными вечерами тысячи москвичей собирались на Пушкинской площади у карты Испании, появились стихи К. Симонова, посвященные героической борьбе испанских республиканцев, которые первыми вступили в бой с фашизмом.
Симонов в автобиографии рассказывает, что родился как поэт, «написал первые настоящие стихи», узнав о гибели в Испании Мате Залки [1], командовавшего интернациональной бригадой под именем генерала Лукача. Молодого поэта ошеломило это известие — так родилось стихотворение «Генерал»...
ЧТЕЦ (3):
<...>
Недавно в Москве говорили,
Я слышал от многих, что он
Осколком немецкой гранаты
В бою под Уэзской сражён.
Но я никому не поверю:
Он должен ещё воевать,
Он должен в своём Будапеште
До смерти ещё побывать.
Пока ещё в небе испанском
Германские птицы видны,
Не верьте: ни письма, ни слухи
О смерти его неверны.
Он жив. Он сейчас под Уэзской.
Солдаты усталые спят.
Над ним арагонские лавры
Тяжёлой листвой шелестят.
И кажется вдруг генералу,
Что это зелёной листвой
Родные венгерские липы
Шумят над его головой.
<...>
К. Симонов. Генерал
Как вариант стихотворение можно прочитать полностью.)ПОЭТ: Меня интересовала не тема мужества вообще, а мужество в войне против фашизма... Тема борьбы с фашизмом с самого начала была для меня неотделима от темы интернационализма.
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Теснейшая связь с современностью у молодого К. Симонова обнаруживается и в произведениях, обращенных к далёкому прошлому. Всю жизнь он увлекался историей, а писал на исторические темы только в 1930—1940-е. В эти годы сама жизнь настойчиво толкала искусство к историческим темам. Потребность оглянуться на прошлое, чтобы увереннее глядеть в будущее, возникла тогда не у одного К. Симонова. Поэма «Ледовое побоище» была напечатана в январской книжке журнала «Знамя» за 1938 год.
ПОЭТ: Я чувствовал, что вот-вот начнётся война с германским фашизмом, поэтому «Ледовое побоище» — не просто историческая поэма, а в значительной мере антифашистский памфлет. История здесь только использована.
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Поэма «Ледовое побоище» — это рассказ о нашествии ливонских царей и о победе Александра Невского. К. Симонов демонстрирует, как и в чём раскрываются типичные свойства русского национального характера на всех этапах его истории. Так, изображая бегство псковичей в Новгород, поэт поднимает этот факт до обобщения, утверждает национальную гордость народа, не желающего жить на захваченной врагами земле...
ЧТЕЦ (4):
<...>
Бросали дом и скарб и рвались
Из Пскова в Новгород.
Всегда Врагам России доставались
Одни пустые города.
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Все эти события разных эпох объединены мыслью о преемственности героических традиций нашего народа, с беззаветной стойкостью защищавшего Родину, о том, что зарящихся на нашу землю захватчиков неминуемо ждёт жалкая и позорная судьба их предшественников, которые «бежали с русских нив, орудье на пути теряя и мертвецов не схоронив». Выступая на обсуждении поэмы, К. Симонов говорил...
ПОЭТ: Желание написать эту поэму у меня явилось в связи с ощущением приближающейся войны. Я хотел, чтобы прочитавшие поэму почувствовали близость войны и что за нашими плечами русского народа стоит многовековая борьба за свою независимость.
«ОСТАЮСЬ ВОЕННЫМ ПИСАТЕЛЕМ...»
ВЕДУЩИЙ: Год на войне, как известно, засчитывается за три года военной службы. Этот счёт можно применить и к литературе — столь значительной, насыщенной жизнью жила она в эти годы, в период Великой Отечественной войны. Свыше тысячи писателей ушли на фронт, многие своими жизнями заплатили за победу в страшной битве.
Впервые в истории фронтовой печати была введена штатная должность писателя. В эти годы творчество большинства литераторов неразрывно связано с постоянной работой в газете. Произведения Суркова и Твардовского, Симонова и Горбатова, Павленко и Гроссмана, Светлова и Кожевникова, Гудзенко и Дудина приходили к читателю со страниц армейских и фронтовых газет задолго до опубликования их в книгах и журналах. Творчество большинства писателей неразрывно связано с постоянной работой в газете. Например, в «Красной звезде», с которой с 1941 года сотрудничали И. Эренбург, К. Симонов, В. Гроссман, П. Павленко, Е. Петров, А. Сурков, А. Толстой, М. Шолохов, В. Катаев, И. Сель-винский, И. Уткин и многие другие — люди, которых отличало мужество, которые не шли против своей совести, рассказывая о горькой правде войны.(Звучит песня «Корреспондентская застольная».)
ВЕДУЩИЙ:
От Москвы до Бреста
Нет такого места,
Где бы ни скитались мы в пыли.
С «лейкой» и с блокнотом,
А то и с пулемётом
Сквозь огонь и стужу мы прошли.
<...>
К. Симонов. Песня военных корреспондентов.
БИОГРАФ (1): В июле 1941-го К. Симонов был в тех частях, которые в Белоруссии приняли на себя тяжёлый удар немецких танковых колонн, а потом прорывались из окружения на восток, к своим. Он уговорил моряков взять его с собой в боевой поход на подводной лодке, минировавшей румынские порты. Ходил в атаку вместе с пехотной ротой в Крыму на Арбатской стрелке. Был в горящем Сталинграде в бригаде Горохова, прижатой немцами к самому берегу Волги. Ему довелось побывать в осаждённой Одессе и на Курской дуге, в частях, прорывавших линию Маннергейма, присутствовать на первом суде над военными преступниками в Харькове и на первой встрече советских и американских войск на Эльбе. Он высаживался вместе с отрядом моряков-разведчиков в тыл к немцам за Полярным кругом и летал к югославским партизанам. Видел первые освобождённые от гитлеровцев деревни и города Подмосковья и сокрушительный штурм Берлина. 8 мая 1945 года присутствовал при подписании акта о безоговорочной капитуляции Германии.
В мае 1942 года К. Симонов первым из писателей был награждён орденом Красного Знамени, в 1945-м — двумя орденами Отечественной войны 1-й степени. Таков послужной список писателя. Он знал войну и вширь, и вглубь. Знал, что было на сердце у фронтовика и в тяжёлое лето 1941 года, и в победную весну 1945-го.
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): За военные годы из-под пера К. Симонова вышли четыре книги очерков и рассказов «От Чёрного до Баренцева моря». Пятая книжка — «Югославская тетрадь» о партизанах Южной Сербии. Шестая — «Письма из Чехословакии» о боях последних месяцев войны.
А сколько стихов! Уже в первые месяцы войны писатель испытал потребность в прямом и открытом поэтическом разговоре с однополчанами. Оказавшись в первые дни Отечественной войны в Белоруссии, там, где гитлеровская армия наносила самый жестокий удар, и поняв, что понадобятся неимоверные усилия и бесчисленные жертвы, чтобы выстоять, одолеть врага, писатель словно подводит черту под недавним прошлым, утверждая: «Да, война не такая, какой мы писали её, — это горькая штука...»
ЧТЕЦ (1):
Словно смотришь в бинокль перевёрнутый —
Всё, что сзади осталось,уменьшено.
На вокзале, метелью подёрнутом,
Где-то плачет далёкая женщина.
Снежный ком, обращенный в горошину, —
Её горе отсюда невидимо;
Как и всем нам, войною непрошено,
Мне жестокое зрение выдано.
Что-то очень большое и страшное,
На штыках принесённое временем,
Не даёт нам увидеть вчерашнего Нашим гневным сегодняшним зрением.
Мы, пройдя через кровь и страдания,
Снова к прошлому взглядом приблизимся.
Но на этом далёком свидании
До былой слепоты не унизимся.
Слишком много друзей не докличется
Повидавшее смерть поколение,
И обратно не всё увеличится
В нашем горем испытанном зрении.
К. Симонов «Словно смотришь в бинокль перевёрнутый...»
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Уже в этом стихотворении проявляются важнейшие мотивы его фронтовой поэзии: война испытывает людей опасностью смерти и разлукой; помогает отделить большое и настоящее в жизни от мелкого и суетного; закаляет волю крепких, даёт новые силы слабым, разоблачает трусливых. Нерушимой остаётся убеждённость в правоте нашего дела, вера в победу!
«Перед лицом большой беды» всё видится теперь иначе: и жизнь...
<...>
В ту ночь, готовясь умирать,
Навек забыли мы, как лгать,
Как изменять, как быть скупым,
Как над добром дрожать своим.
<...>
К. Симонов. Дом в Вязьме ...и смерть...
Да, мы живём, не забывая,
Что просто не пришёл черёд,
Что смерть, как чаша круговая,
Наш стол обходит круглый год. <...>
К. Симонов «Да, мы живём, не забывая...»
...и дружба...
<...>
Всё тяжелее груз наследства,
Всё уже круг твоих друзей.
Взвали тот груз себе на плечи. <...>
К. Симонов. Смерть друга ...и любовь...
<...>
Но в эти дни не изменить
Тебе ни телом, ни душою. <...>
К. Симонов «На час запомнив имена...»
Константин Михайлович Симонов уже не ощущает себя поэтом одного поколения: война сразу же стала всенародным делом и горем — в его стихах всё сильнее проступает чувство всеобщности переживаемых испытаний. Это было естественное выражение накопленного им в те дни духовного опыта.
ЧТЕЦ (2):
Не той, что из сказок, не той, что с пелёнок,
Не той, что была по учебникам пройдена,
А той, что пылала в глазах воспалённых,
А той, что рыдала, — запомнил я Родину.
И вижу её накануне победы,
Не каменной, бронзовой, славой увенчанной,
А очи проплакавшей, идя сквозь беды,
Всё снесшей, всё вынесшей русскою женщиной.
К. Симонов «Не той, что из сказок, не той, что с пелёнок...»
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Это стихотворение написано в победном 1945-м. Тема Родины — господствующая во многих произведениях ещё довоенного творчества — связана с понятием Малой Родины. Давайте проследим, как поэт шёл к этому образу. В стихотворении «Генерал» «родные венгерские липы» всюду, куда забрасывает героя судьба революционера-эмигранта, напоминают ему о родине, за свободу которой он сражается. В стихотворении «Изгнанник» «три лавровых листка» становятся символом того, что дороже всего на свете, — презрев болезни и опасности, антифашист-эмигрант возвращается на родину, чтобы вести подпольную борьбу. Подобный же образ — только на отечественной основе — в поэме «Суворов». А вот как дан образ Отчизны, особенно дорогой в годы испытаний, в стихотворении «Родина», опубликованном в 1940 году, а затем в 1941-м несколько сокращённом и отредактированном...
ЧТЕЦ (3):
Касаясь трёх великих океанов,
Она лежит, раскинув города,
Покрыта сеткою меридианов,
Непобедима, широка, горда.
Но в час, когда последняя граната
Уже занесена в твоей руке
И в краткий миг припомнить разом надо
Всё, что у нас осталось вдалеке,
Ты вспоминаешь не страну большую,
Какую ты изъездил и узнал,
Ты вспоминаешь родину — такую,
Какой её ты в детстве увидал.
Клочок земли, припавший к трём берёзам,
Далёкую дорогу за леском,
Речонку со скрипучим перевозом,
Песчаный берег с низким ивняком.
Вот где нам посчастливилось родиться,
Где на всю жизнь, до смерти, мы нашли
Ту горсть земли, которая годится,
Чтоб видеть в ней приметы всей земли.
Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы,
Да, можно голодать и холодать,
Идти на смерть...
Но эти три берёзы
При жизни никому нельзя отдать.
К. Симонов. Родина
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Образ Родины с её «тремя берёзами» «далёкой дорогой за леском, речонкой со скрипучим перевозом» пройдёт через всю военную поэзию К. Симонова.
ЧЕЛОВЕК НА ВОЙНЕ
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Трагедия войны, её подвиги и жертвы, мысли и чувства фронтовика наполняют военные стихи поэта. Лирика К. Симонова воплощала мир переживаний, рождённых войной. Личность поэта выражается здесь гораздо полнее — за строками стихотворения возникает образ молодого человека, шагнувшего из «городского дома» в горнило войны.
В ноябре, по пути из Мурманска в Архангельск на транспорте «Спартак», поэт вспомнил про остановку в смоленской деревне. Кто из воинов, проходя по размытым дорогам Смоленщины, оставляя за спиной деревни с погостами, слыша невысказанный упрёк русских женщин, не задумывался о прошлом этой земли, не ощущал в груди мучительной горечи? Об этом К. Симонов напишет в марте 1943 года в статье «На старой Смоленской дороге»...
ПОЭТ: Когда я думаю о Родине, я всегда вспоминаю Смоленщину... Должно быть, это потому, что начинать войну мне приходилось именно здесь, на этих дорогах, и самая большая горечь — горечь утраты родной земли — застигла именно здесь, в Смоленщине.
(Чтец (4) читает стихотворение «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины...».)
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): В живом строе образов, картин, в самом ритме стихотворения — движение чувств автора, которые читатели воспринимали как свои собственные. Это неуёмная боль отступления. Её несут «бесконечные, злые дожди», «усталые женщины», тайком вытирающие слёзы, горестное «мы вас подождём», повторяемое пажитями, лесами, всей многострадальной Русской землёй.В щемящей боли взрослеет сердце поэта. Симонов первый в лирике военных лет показал, как в испытаниях войны у человека рождается ощущение глубинной связи со многими поколениями предков, покоящихся под покосившимся от времени крестами, чувство долга по отношению к их памяти, гордое сознание того...
ЧТЕЦ (1):
<...>
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла. <...>
К. Симонов. А. Суркову
ЧТЕЦ (2): Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян вспоминал: «Помню я стихотворение «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины...». В этом замечательном лирическом повествовании, столь кратком по количеству строк и столь ёмком по силе чувств и мыслей, говорилось о Родине, о русских женщинах, но я, армянин, отступавший по украинской земле, пережил совершенно те же чувства... Это ещё раз подтверждает ту простую и глубокую мысль, что истинно национальное одновременно и интернационально».
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Под стихотворением «Майор привёз мальчишку на лафете» поэт поставил точное обозначение времени и места события: «Минское шоссе, июль 1941 г.». В основе его — эпизод, свидетелем которого был автор...
ЧТЕЦ (3):
Майор привёз мальчишку
на лафете. Погибла мать.
Сын не простился с ней.
За десять лет на том и этом свете
Ему зачтутся эти десять дней.
Его везли из крепости, из Бреста.
Был исцарапан пулями лафет.
Отцу казалось, что надёжней места
Отныне в мире для ребёнка нет.
Отец был ранен, и разбита пушка.
Привязанный к щиту, чтоб не упал,
Прижав к груди заснувшую игрушку,
Седой мальчишка на лафете спал. <...>
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Щемящая скорбь и неукротимое желание поскорее вернуть мальчишке кров, радость, детство выливаются в строки, звучащие как присяга...
ЧТЕЦ (4):
Я должен видеть теми же глазами,
Которыми я плакал там, в пыли,
тот мальчишка возвратится с нами
И поцелует горсть своей земли.
За всё, чем мы с тобою дорожили,
Призвал нас к бою воинский закон,
Теперь мой дом не там, где прежде жили,
А там, где отнят у мальчишки он.
К. Симонов «Майор привёз мальчишку на лафете...»
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Надолго остаётся в памяти всё, связанное с судьбой мальчика, — гибель матери, раненый отец, лафет, заменивший детскую кроватку, и, ещё более, то неназванное, что встаёт за строками «За десять лет на том и этом свете // Ему зачтутся эти десять дней».
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Как набат прозвучало стихотворение Симонова «Убей его» («Если дорог тебе твой дом...»). Появилось оно 18 июля 1942 года в «Красной звезде», 19 июля — в «Комсомольской правде», день спустя вышло в «Окнах ТАСС» с рисунками Кукрыниксов, а затем многократно передавалось по радио, листовками сбрасывалось к партизанам, было взято на вооружение армией вместе с памфлетами И. Эренбурга и «Наукой ненависти» М. Шолохова.
За ораторским монологом у К. Симонова возникают образы фашиста и лирического героя с его страстной ненавистью к врагу, верностью Родине и чувством ответственности за её судьбу.
ЧТЕЦ (1):
<...>
Если ты фашисту с ружьём
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Всё, что родиной мы зовём, —
Знай: никто её не спасёт,
Если ты его не убьёшь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви.
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед, —
Это брат и сосед твой мстят.
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят,
Раз фашиста убил твой брат, —
Это он, а не ты солдат.
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоём дому чтобы стон,
А в его по мёртвым стоял.
Так хотел он, его вина, —
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
К. Симонов «Если дорог тебе твой дом...»
(Как вариант стихотворение можно прочитать полностью.)
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Пожалуй, это самое беспощадное из всех написанных за войну стихотворений, адресованных каждому из воевавших. Каждому! Оно звучало как поэтическое заклинание и приказ. Его строки стали паролем ненависти, призывом к беспощадности по отношению к врагу: «Так хотел он, его вина».
В стихотворении возникают трогательные образы родного дома, матери, отца, деда, девушки, по которой в долгой разлуке тоскует боец. Альтернатива жёсткая: или ты потеряешь всё, что тебе дорого, или ты его убьёшь — его, пришедшего растоптать самое святое для тебя.
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Из обилия фронтовых наблюдений К. Симонов выбирает те, которые помогают читателю понять меру трудностей и повседневное мужество солдата. Так созданы стихотворения 1942 года «Атака» и «Пехотинец». Немногословно, но выразительно изображено в «Атаке» состояние воина в решающий момент перед наступлением — в «секунду с четвертью», пока звучит сигнал к атаке и боец вскидывает винтовку, чтобы устремиться вперёд.
ЧТЕЦ (2):
<...>
Какой уютной показалась
Тебе холодная земля,
Как всё на ней запоминалось:
Промёрзший стебель ковыля,
Едва заметные пригорки,
Разрывов дымные следы,
Щепоть рассыпанной махорки
И льдинки пролитой воды. <...>
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Могучий инстинкт самосохранения властно заставляет прижиматься к земле под огнём врага...
Казалось, чтобы оторваться,
Рук мало — надо два крыла.
Казалось, если лечь, остаться —
Земля бы крепостью была.
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Какой же накал ненависти к врагу, какой яростный порыв к победе нужен, чтобы преодолеть это «земное притяжение» и в рост пройти...
И те последних тридцать метров,
Где жизнь со смертью наравне!
К. Симонов. Атака
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Стихотворение даёт тот толчок к додумыванию, сопереживанию читателя, без которого истинная поэзия не существует.
БИОГРАФ (2): Константин Симонов имел репутацию едва ли не самого оперативного корреспондента. Он побывал почти на всех фронтах Отечественной войны — от Баренцева до Чёрного моря-и даже южнее. Один из однополчан поэта писал: «Провода идут вперёд, на второй наблюдательный пункт — он всего в 500 метрах от немцев. Впрочем, когда было нужно, он был не в 500 метрах от немцев, а в 500 метрах за немцами. Симонов сам отправился с отрядом морских разведчиков в рейд на Пикшуев мыс в тыл врага, в ночь на 7 ноября 1941 года».
А накануне К. Симонов побывал на полуострове Рыбачий и передал по военному проводу с полуострова стихи «Голос далёких сыновей»...
ЧТЕЦ (3):
Метель о брёвна бьётся с детским плачем,
И на море, вставая, как стена,
Ревёт за полуостровом
Рыбачьим От полюса летящая волна.
Бьют сквозь метель тяжёлые орудья,
И до холодной северной зари
Бойцы, припав ко льду и камню грудью,
Ночуют в скалах Муста-Тунтури.
Чадит свеча, оплывшая в жестянке,
И, согревая руки у свечи,
В полярной, в скалы врубленной землянке
Мы эту ночь проводим, москвичи.
Здесь край земли. Под северным сияньем
Нам привелось сегодня ночевать.
Но никаким ветрам и расстояньям
Нас от тебя, Москва, не оторвать!
В антенну бьёт полярным льдом и градом.
Твой голос нам подолгу не поймать,
И всё-таки за тыщу вёрст мы —рядом
С тобой, Москва, Отчизна наша, мать...
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Симонов очень переживал, что в дни Московской битвы он далеко от неё. Концовка стихотворения звучит оптимистично...
ЧТЕЦ (4):
Мы верим, что среди друзей московских
Ещё пройдём по площадям твоим,
В молчании ещё у стен кремлёвских
Мы, слушая куранты, постоим.
В твоих стенах ещё, сойдясь с друзьями,
Победный тост поднимем над столом.
И павших, тех, что нет уж между нами,
Мы благодарным словом помянем. <...>
К. Симонов. Голос далёких сыновей
БИОГРАФ (1): В очерке «На Рыбачьем и Среднем» рассказан эпизод, ставший сюжетом поэмы «Сын артиллериста»: артиллерист-лейтенант И.А. Лоскутов с радиопередатчиком пополз в тыл к немцам и трое суток корректировал оттуда огонь. Поэт так изложил биографию героев...
ЧТЕЦ (1):
Был у майора Деева
Товарищ — майор Петров,
Дружили ещё с Гражданской,
Ещё с двадцатых годов.
Вместе рубали белых
Шашками на скаку,
Вместе потом служили
В артиллерийском полку.
А у майора Петрова
Был Лёнька, любимый сын,
Без матери, при казарме
Рос мальчишка один. <...>
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Затем автор приступает к описанию героического подвига, который является главным содержанием поэмы. Майор посылает любимого им как сына Лёньку Петрова на опаснейшее задание — в тыл врага. В ходе боя мальчишка принимает огонь на себя...
ЧТЕЦ (2):
<...>
Третий сигнал по радио:
— Немцы вокруг меня,
Бейте четыре, десять,
Не жалейте огня!
Майор побледнел, услышав:
Четыре, десять — как раз
То место, где его Лёнька
Должен сидеть сейчас,
Но, не подавши виду,
Забыв, что он был отцом,
Майор продолжал командовать
Со спокойным лицом:
«Огонь!» — летели снаряды,
«Огонь!» — заряжай скорей!
По квадрату четыре, десять
Било шесть батарей.
Радио час молчало,
Потом донёсся сигнал:
— Молчал: оглушило взрывом.
Бейте, как я сказал.
Я верю, свои снаряды
Не могут тронуть меня,
Немцы бегут, нажмите,
Дайте море огня! <...>
К. Симонов. Сын артиллериста
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Два намеченных поэтом характера сливаются в один. Лёнька наследует у Деева мужество и стойкость вместе с поговоркой: «Ничто нас в жизни не может вышибить из седла!»
(Чтец (3) читает стихотворение до конца.)
ЛЮБОВЬ НА ФРОНТЕ
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Значительное место в военной поэзии К. Симонова занимает любовь на войне. Не случайно разлука — главная тема любовной лирики. Как часто тут возникают и какое большое место занимают в жизни героев вокзалы, короткие минуты прощания, письма, которые идут издалека... Герой К. Симонова не принадлежит самому себе, в любой момент без долгих сборов ему приходится отправляться за тридевять земель навстречу опасностям и бедам, оставляя в тоске и тревоге близких. Эти расставания надолго были для поэта не только особой приметой бытового уклада военных лет, но и свойством, характеризующим героическую действительность. ..
ЧТЕЦ (4):
<...>
Наше время ещё занесут на скрижали.
В толстых книгах напишут о людях тридцатых годов.
Удивятся тому, как легко мы от жён уезжали,
Как легко отвыкали от дыма родных городов.
<...>
К. Симонов «Слишком трудно писать из такой оглушительной дали...»
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Вряд ли «легко», хотя уезжали без колебаний, с мужественной решимостью. «Да, мне трудно уехать. // Душою кривить не годится... // Почему ж мне так грустно?..» — этой нотой заканчивается поэма «Пять страниц» (1938).
Перед войной пятью стихотворениями поэт открывает цикл стихов «С тобой и без тебя». В июле 1941 года написаны «Жди меня, и я вернусь...», «Письма пишут разные...». Во время поездки в Одессу и Крым, в дни плавания на подводной лодке, — «Над чёрным носом нашей субмарины», «Я не помню, сутки или десять...», «Если бог нас своим могуществом...». Остальные родились во время поездки на Север в октябре-ноябре 1941 года, главным образом в дороге.
ЧТЕЦ (1):
Я не помню, сутки или десять
Мы не спим, теряя счёт ночам,
Вы в похожей на Мадрид Одессе
Пожелайте счастья москвичам.
Днём, по капле нацедив во фляжки,
Сотый раз переходя в штыки,
Разодрав кровавые тельняшки,
Молча умирают моряки.
Ночью бьют орудья корпусные...
Снова мимо. Значит, в добрый час.
Значит, вы и в эту ночь в России —
Что вам стоит — вспомнили о нас.
Может, врут приметы, кто их знает!
Но в Одессе люди говорят:
Тех, кого в России вспоминают,
Пуля трижды бережёт подряд.
И заканчивается стихотворение:
Мы не все вернёмся, так и знайте,
Но ребята просят — в чёрный час
Заодно со мной их вспоминайте,
Даром, что ли, пьют они за вас!
К. Симонов «Я не помню, сутки или десять...»
БИОГРАФ (2): В первых числах декабря 1942 года поэт вернулся в Москву, привезя почти весь цикл — 25 стихотворений. Не писать о своей любви он не мог, но и печатать не собирался — считал их слишком личными.
ПОЭТ: ...Но потом, несколько месяцев спустя, когда мне пришлось быть на далёком севере и когда метели и непогода иногда заставляли просиживать сутками где-нибудь в землянке или в занесённом снегом бревенчатом домике, в эти часы, чтобы скоротать время, мне пришлось самым разным людям читать стихи. И самые разные люди десятки раз при свете керосиновой коптилки или ручного фонарика переписывали на клочке бумаги стихотворение «Жди меня»... Именно тот факт, что люди переписывали это стихотворение, что оно доходило до их сердца, и заставил меня через полгода напечатать его в газете.
(Чтец (2) читает стихотворение «Жди меня, и я вернусь...». Как вариант можно продемонстрировать отрывок из кинофильма «Жди меня».)БИОГРАФ (1): Создавалось оно как стихотворное послание Валентине Серовой, ей и посвящено. В нём всё индивидуально, всё обращено к ней — любимой. Поэтическое выражение его тоски и надежды стало исповедью миллионов, воевавших и ожидавших. В этих условиях страстное заклинание К. Симонова «Жди меня, и я вернусь. Только очень жди...», с его верой в неподвластную смерти любовь, отвечало всеобщей внутренней потребности. За поэтизацией женской верности возникала и идея верности долгу, Родине.
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Рассказывают, что И.В. Сталин, прочитав книгу стихов К. Симонова, посвященных В. Серовой, сказал автору, что это должно быть издано в двух экземплярах — для него и для неё. Целомудрие вождя было смущено стихотворением, которое начиналось словами: «Пусть нас простят за откровенность в словах о женщинах своих...»
Эта короткая легенда говорит о том времени, об отношении того времени к любви. Но читаешь письма Константина Симонова к Валентине Серовой и понимаешь, что любовь есть!
Из писем к жене, Валентине Серовой (напечатаны в «Общей газете» № 48 от 30 ноября — 6 декабря 1995 г.)...
ЧТЕЦ (3): «Любимая моя! Трудно написать то, что хочется тебе сказать... Пишу тебе стихи, наконец третьего дня почувствовал, как что-то словно прорвалось и они начали получаться как-то легко... выходили сами, как когда-то в сорок первом году. Вчера посмотрел на первый лист своего потрёпанного зелёного блокнота — там написано: «С тобой и без тебя. Книга вторая». Сейчас в нём осталось всего несколько чистых листов — книга выходит, и, по-моему, выйдет скоро и будет не похожа на прежнюю, чем-то лучше, больше и старше... Я постараюсь написать их больше, чтобы продлить эти минуты счастья. Я не могу не писать тебе стихов. То, что я посылаю, — больше, чем стихи для меня. Сейчас — это вера в наше счастье, в то, что его ничто не пресечёт... Ты моя желанная, моя нужная до скрежета зубного. Я даже ношу в кармане твоё письмо и помню его, и бесит тем, что я бессилен... схватить тебя в свои руки, задыхаясь от счастья... 1945.03.20».
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Стихотворение «Жди меня, и я вернусь...» переписано миллионы раз миллионами плохо заточенных карандашей на миллионах истёртых «треугольников». Из стихотворения оно стало настроением, нравственным законом - войны, мерилом человеческих отношений, горячим заклинанием солдатских сердец.
ЧТЕЦ (4): «В первом году войны, — вспоминает поэт А. Сурков, — редко можно было встретить на фронте человека, которому не попался бы в руки номер газеты «Правда», где было напечатано стихотворение «Жди меня»... Повились десятки стихотворных ответов на него».
Эдуардас Межелайтис вспоминает: «Каждый чувствовал, что он, как любимой, лишился родной земли, и каждый повторял: «Жди меня». Но до этого никто не написал этих слов. Их написал русский поэт. Угадал наши мысли... Если поэты угадывают эти мысли, они становятся пророками».
ЧТЕЦ (1): Симонов получает множество писем благодарности. Вот выдержки из них: «Знаете ли Вы в полной мере, чем для нас, молодых «солдаток» Отечественной войны, было Ваше стихотворение «Жди меня». Ведь в бога мы не верили, молитв не знали, а была такая необходимость взывать к кому-то — убереги! Не дай погибнуть! И вот Ваше «Жди меня».
ЧТЕЦ (2): «...Ваша фронтовая лирика показала мне, что Вы можете понять солдатское сердце... Тема верности любящих, тема любви к Родине, готовность сложить голову за Россию, тема солдатской чести — всё это находит у Вас хорошее выражение».ГИМН жизни
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Война. Это было время не только невообразимых страданий, тяжёлых потерь, но и безоглядной самоотверженности, братской отзывчивости, душевного подъёма. Иначе тогда не устоять бы, не выдержать натиска гитлеровцев. Многих людей могучая волна народной войны подняла на прежде им не доступную высоту, открыла окружающим, а порой и им самим, что в них таилось, какой запас мужества, благородства, доброты. Это был их «звёздный час». Они впервые постигали на собственной судьбе сверхличный смысл индивидуального существования, это рождало чувство полноты бытия, окрылённое™, пьянящей внутренней свободы. Это чувство опоэтизировано в стихотворении «Еели бог нас своим могуществом...», написанном в очень невесёлые дни августа 1941 года в осаждённой Одессе.
(Чтец (3) читает стихотворение «Если бог нас своим могуществом...».)
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Это
гимн жизни — такое в нём радостное упоение всем, что выпадает на долю человека, — и светлого, и трудного. Война обострила вкус к жизни. То же чувство полноты жизни читаем в письме К. Симонова матери: «Жизнь стала трудной, но интересной, иногда даже непонятно, как жил до этого и чем жил в той повседневности и отсутствии тревог и волнений, как это было до войны».
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): В эти тяжёлые дни в людях поразительным образом обнаруживалось то, что следовало бы всеми силами удержать, сохранить на будущее, — подвижничество, справедливость, благодарная любовь к жизни. Это один из сквозных мотивов симоновской лирики военных лет. Иногда он грозит отступникам, отвергнувшим или забывшим нравственный кодекс фронтового братства, очной ставкой с прошлым.
ЧТЕЦ (4):
<...>
И если кто-нибудь из нас Рубашку другу не отдаст, Хлеб не поделит пополам, Солжёт или изменит нам, Иль, находясь в чинах больших, Друзей забудет фронтовых, — Мы суд солдатский соберём И в этот дом его сошлём. Пусть посидит один в дому, Как будто завтра в бой ему, Как будто, если лжёт сейчас, Он, может, лжёт в последний раз, Как будто хлеба не даёт Тому, кто к вечеру умрёт, И палец подаёт тому, Кто завтра жизнь спасёт ему. <...>
К. Симонов. Дом в Вязьме
(Как вариант стихотворение можно прочитать полностью.)
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): Иногда это выражено щемящей грустью в стихотворении — через двадцать лет в страстном желании поэта сберечь память о том, «какими мы когда-то были, на что были способны, какой самозабвенной жизнью тогда жили». Как страшный суд предавшей любовь к мужу-воину звучит стихотворение «Открытое письмо» (женщине из Вичуга).
ЧТЕЦ (1):
Я вас обязан известить,
Что не дошло до адресата
Письмо, что в ящик опустить
Не постыдились вы когда-то.
<...>
Когда на камни он упал
И смерть оборвала дыханье,
Он всё ещё не получал,
По счастью, вашего посланья.
Могу вам сообщить о том,
Что, завернувши в плащ-палатки,
Мы ночью в сквере городском
Его зарыли после схватки.
<...>
Вы написали, что уж год,
Как вы знакомы с новым мужем,
А старый, если и придёт,
Вам будет всё равно не нужен.
Что вы не знаете беды,
Живёте хорошо. И кстати,
Теперь вам никакой нужды
Нет в лейтенантском аттестате.
Чтоб писем он от вас не ждал
И вас не утруждал бы снова...
Вот именно: «не утруждал»...
Вы побольней искали слова.
И всё. И больше ничего.
Мы перечли их терпеливо,
Все те слова, что для него
В разлуки час в душе нашли вы.
«Не утруждай». «Муж». «Аттестат»...
Да где вы душу потеряли?
Ведь он же был солдат, солдат!
Ведь мы за вас с ним умирали.
<...>
А бывший муж ваш — он убит.
Всё хорошо. Живите с новым.
Уж мёртвый вас не оскорбит
В письме давно ненужным словом.
Живите, не боясь вины,
Он не напишет, не ответит
И, в город возвратясь с войны,
С другим вас под руку не встретит.
Лишь за одно ещё простить
Придётся вам его — за то, что,
Наверно, с месяц приносить
Ещё вам будет письма почта.
<...>
О вас там каждая строка,
Вам это, верно, неприятно —
Так я от имени полка
Беру его слова обратно.
Примите же в конце от нас
Презренье наше на прощанье.
Не уважающие вас Покойного однополчане.
По поручению офицеров полка К. Симонов
К. Симонов. Открытое письмо
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): «Открытое письмо» создавалось именно по поручению солдат, офицеров, всех людей Великой войны. В тяжкие дни испытаний в людях поразительным образом проявилось то, что следовало сохранить на всю жизнь: справедливость, благодарная любовь к жизни, святое чувство дружбы. Это один из сквозных мотивов симоновской лирики, который присутствует уже в стихах, написанных в 1930-е годы: «Однополчане», «Дорожные стихи», «Часы дружбы»...
ЧТЕЦ (2):
<...>
Но будет день — и по развёрстке
В окоп мы рядом попадём,
Поделим хлеб и на завёртку
Углы от писем оторвём.
Пустой консервною жестянкой
Воды для друга зачерпнём
И запасной его портянкой
Больную ногу подвернём. <...>
К. Симонов. Однополчане
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): ...Ив стихах, написанных на войне: «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины...», «Мы не увидимся с тобой», «Дом в Вязьме», «Смерть друга», «Далёкому другу», «Дом друзей», «Дружба настоящая не старится» и др.
(Чтец (3) читает стихотворение «Смерть друга».)
ЛИТЕРАТУРОВЕД (1): Как высоко ценится чувство женщины! Не только любовь, преданность любимому, но и способность понять, полюбить его друзей в годы разлук и потерь.
ЧТЕЦ (4):
<...>
Не мне судить, плоха ли, хороша,
Но в эти дни лишений и разлуки
В тебе жила та женская душа,
Тот нежный голос, те девичьи руки,
Которых так недоставало им,
Когда они под утро уезжали
Под Ржев, под Харьков,
под Калугу, в Крым.
Им девушки платками не махали,
И трубы им не пели, и жена
Далёко где-то ничего не знала.
А утром неотступная волна
Их вновь в свои объятья принимала.
В последний час перед отъездом ты
Для них вдруг становилась всем на свете,
Ты и не знала страшной высоты,
Куда взлетела ты в минуты эти.
Быть может, не любимая совсем,
Лишь для меня красавица и чудо,
Перед отъездом ты была им тем,
За что мужчины примут смерть повсюду, —
Сияньем женским, девочкой, женой,
Невестой — всем, что уступить не в силах,
Мы умираем, заслонив собой
Вас, женщин, вас, беспомощных и милых.
Знакомый с детства простенький мотив,
Улыбка женщины — как много и как мало...
Как ты была права, что, проводив,
При всех мне только руку пожимала.
<...>
К. Симонов. Хозяйка дома
БИОГРАФ (2): Чувство дружбы было одним из замечательных качеств К. Симонова. Вот что говорят об этом друзья поэта...
ЧТЕЦ (1): Лётчик-испытатель, Герой Советского Союза М. Галлай: «Ему было присуще остро развитое чувство товарищества. Он помогал друзьям чем мог: от пробивания в печать необоснованно затёртой рукописи и до готовности поговорить по душам, вникнуть во всё, что волнует собеседника, поддержать его в трудную минуту жизни всей силой своего ума и всей широтой своей души».
ЧТЕЦ (2): Литературный критик Л. Лазарев: «Для Константина Симонова, написавшего в стихах «Чужого горя не бывает», — это было живое чувство, порыв души: он постоянно взваливал на себя чужие заботы и неурядицы, стараясь при малейшей возможности поддержать тех, кто в этом нуждался, всеми силами добиваясь справедливости».
<...>
Чужого горя не бывает.
Кто это подтвердить боится, —
Наверно, или убивает,
Или готовится в убийцы.
К. Симонов «Напоминает море — море...»
ЧТЕЦ (3): Поэтесса М. Алигер: «Другом он был надёжным и верным... Можно было быть уверенным: если с человеком что случится, если ему понадобится помощь, поддержка, выручка, ему не придётся просить о них Симонова. Симонов сам придёт на помощь».
ЧТЕЦ (4): Литературный секретарь писателя Н. Гордон, разбирая архив, восхищался: «Какие письма, какие материалы, какая борьба; вся жизнь борьба — за правду, за отдельных людей, за книги разных писателей, за всё хорошее!»
ЧТЕЦ (1):
<...>
Дружба настоящая не старится,
За небо ветвями не цепляется, —
Если уж приходит срок, так валится
С грохотом, как дубу полагается.
От ветров при жизни не качается,
Смертью одного из двух кончается.
К. Симонов. Три стихотворения
ЛИТЕРАТУРОВЕД (2): В стихотворении «Дом друзей» поэт даёт определение настоящей дружбы...
ЧТЕЦ (2):
Дом друзей, куда можно зайти безо всякого,
Где и с горя, и с радости ты ночевал,
Где всегда приютят и всегда одинаково,
Под шумок, чем найдут, угостят наповал.
Где тебе самому руку стиснут до хруста,
А подарок твой в угол засунут, как хлам;
Где бывает и густо, бывает и пусто,
Чего нет — того нет, а что есть — пополам.
Дом друзей, где удач твоих вовсе не ценят
И где счёт неудачам твоим не ведут;
Где, пока не изменишься сам, — не изменят,
Что бы ни было — бровью не поведут!
Где, пока не расскажешь, допросов не будет,
Но попросишь суда — прям, как штык, будет суд;
Где за дерзость — простят, а за трусость — засудят,
И того, чтобы нос задирал, не снесут!
Дом друзей — в нём свои есть заботы, потери —
Он в войну и с вдовством, и с сиротством знаком,
Но в нём горю чужому открыты все двери,
А своё, молчаливое, — век под замком.
Сколько раз в твоей жизни при непогоде
Он тебя пригревал — этот дом, сколько раз
Он бывал на житейском большом переходе
Как энзэ — как неприкосновенный запас!
Дом друзей! Чем ему отплатить за щедроты?
Константин Симонов: «Никакой, самой малой малости на земле бы не бросил я...»
Всей любовью своей или памятью всей?
Или проще — чтоб не был в долгу у него ты,
Сделать собственный дом тоже домом друзей?
Я хотел посвятить это стихотворенье
Той семье, что сейчас у меня на устах,
Но боюсь — там рассердятся за посвященье,
А узнать себя — верно узнают и так!
К. Симонов. Дом друзей
ВЕДУЩИЙ: Это основные мотивы военной лирики Константина Симонова. Его стихи и очерки, рассказы и пьесы сыграли огромную роль в духовной жизни нашего народа во время Великой Отечественной войны. Л. Лазарев писал: «Симонов знал войну как никто. Я не встречал — во всяком случае среди военных писателей — человека, превосходившего его объёмом этих горьких знаний... он ещё и умел видеть то, что далеко не все замечали, — взгляд у него был проницательный. А потом, уже в послевоенную пору, он пополнял свои и без того уникальные знания со свойственным ему упорством и трудолюбием... Всё, что происходило в те суровые годы, было постоянным предметом его неотступных дум. Поэтому в каждом новом его произведении открывались до этого неведомые — и ему и нам — грани народной войны».
Произведения Константина Симонова стоят в ряду тех вершинных достижений литературы, что навсегда остались в памяти современников. Они стали неотъемлемой частью той суровой поры, как голос Ю. Левитана, читавшего тревожные сводки Совинформбюро и победные приказы, грозная мелодия «Священной войны», названия знаменитых сражений и имена прославленных, полководцев. И в последующие годы почти всё, что писал К. Симонов — в стихах и прозе, для театра и кино, — о войне. Великая Отечественная война была не только основной темой его творчества, она стала содержанием его жизни. Многое в мирной жизни он в людях проверял строгим солдатским счётом, мерил меркой далёкого сорок первого года, что «навеки врублен в память поколений». Воля писателя — навсегда остаться с теми, кому он сознательно и упорно служил всей своей жизнью и своим творчеством, с теми, кто сражался и погиб за свободу нашей Родины.
Как он завещал, прах его развеян под Могилёвом, на Буйническом поле. Там, где он, молодой советский гражданин, в июле сорок первого видел, как, преграждая путь немецким танкам, встали насмерть наши пехотинцы и артиллеристы. Он вернулся к ним навсегда...
Пройдут годы, десятилетия, и каждое новое поколение будет внимать словам поэта-гражданина Константина Симонова о Родине и её защитниках, о любви и дружбе...
ЧТЕЦ (3):
Не той, что из сказок, не той, что с пелёнок,
Не той, что была по учебникам пройдена,
А той, что пылала в глазах воспалённых,
А той, что рыдала, — запомнил я Родину.
К. Симонов «Не той, что из сказок, не той, что с пелёнок...»
ЧТЕЦ (4):
<...>
Ни любви, ни тоски, ни жалости,
Даже курского соловья,
Никакой, самой малой малости
На земле бы не бросил я. <...>
К. Симонов «Если бог нас своим могуществом...»
(Звучит песня «Корреспондентская застольная».)
ЛИТЕРАТУРА
Караганов, А.К. Симонов. — М.: Сов. писатель, 1987.
К. Симонов в воспоминаниях современников. — М„: Сов. писатель, 1984.
Лазарев, Л.К. Симонов. — М.: Худож. лит., 1990.
Ортенберг, Д. Время не властно. — М.: Сов. лисатель, 1979.
Ортенберг, Д. Июнь — декабрь сорок первого. — М.: Сов. 'писатель, 1986.
Симонов, К. Истории тяжёлая вода. — М.: Вагриус, 2005,
Симонов, К. Разные лица войны. — М.: Эксмо, 2004.
Симонов, К. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1. — М.: Худож. лит., 1966.
Финн, Л. Константин Симонов. М.: Сов. писатель, 1979.