Статья : Быт скифов

Быт Скифов
Изучение религии и быта скифов по письменным и археологическим данным
К письменным источникам о скифах относятся, прежде всего, сочинения античных ученых, государственных деятелей и писателей. Среди них особенно выделяются труды Геродота. Большой вклад в исследованиях и изучении Великой Скифии принадлежит таким ученым – археологам Б.А Рыбакову, Б.Н Гракову, Д.С Раевскому, С.С Бессоновой и т.д.Первый курган в Северном Причерноморье, который можно связывать со скифской эпохой, был раскопан еще в 1763 г. близ города Елисаветграда; в науку он вошел под именем Литого кургана, или Мельгуновского клада. Во второй половине XIX и начале XX в. в причерноморских степях был исследован целый ряд наиболее крупных — так называемых царских — курганов, возведенных в древности над могилами представителей высшей скифской знати, а во второй половине нашего столетия систематическим раскопкам подверглись многочисленные курганные могильники рядовых скифов. Выдающимся ученым И.Е.Забелиным в 1862-1863 был раскопан Чертомлыцкий курган. Это один из самых больших скифских царских курганов. В нем было обнаружено большое количество золотых и бронзовых украшений, различные виды браслетов и ожерельев. Курган Чертомлык расположен у Никополя. Высота его земляной с каменным цоколем насыпи 20 м. Кроме этого, в 1969-1970 гг. В.И.Бидзиля раскопал курган Гайманова Могила. Там была сделана уникальная находка - серебряная золоченая чаша с боковыми ручками-упорами. На широком фризе чаши изображены две пары скифских вельмож двух прислуживающих им скифов. В 1971 г. близ г. Орджоникидзе Б.Н. Мозолевским был раскопан курган Толстая Могила. Курган Толстая Могила (находится в 10 км от кургана Чертомлык) содержал богатейшее погребение с множеством золотых вещей, несмотря на то что, он тоже был ограблен в древности. Наибольшего внимания заслуживает меч в золотых ножнах и пектораль - шейно-нагрудное украшение с уникальнейшими сценами из скифской жизни [2, с. 106] (Приложение. А, рис.1).
В итоге археологический облик восточноевропейских скифов известен нам достаточно хорошо. Однако следует отметить одно любопытное обстоятельство: хотя скифский период в истории Северного Причерноморья занимает несколько столетий, подавляющее большинство обнаруженных археологами скифских погребений относятся к сравнительно краткому отрезку скифской истории — к IV в. до н. э. Погребения VII — V вв., несмотря на интенсивные поиски, насчитываются в лучшем случае десятками. Это представление и было положено в основу поиска истоков этой культуры и, соответственно, подхода археологов к проблеме происхождения скифов [10, c. 90].
Для выдающегося отечественного археолога, историка и культуролога, Д. С. Раевского (1941—2004г) культура скифского мира в самом широком смысле не была «внешним» объектом «музейного» любования: автор « Мира скифской культуры» стремится раскрыть внутренние механизмы ее функционирования. В этом стремлении у Раевского есть самый знаменитый «соавтор» - отец истории Геродот. Исследования Д. С. Раевского отличает строгая и продуманная методика, что особенно важно, так как при обращении к вопросам семантики древнего искусства авторы нередко дают простор фантазии, приводящий к выводам, часто интересным, но по существу бездоказательным. В работах, посвященных скифской мифологии, Д. С. Раевский широко использовал и общие труды по первобытным, религиям и фольклору, и письменные источники, и данные скифской материальной культуры, изученные со всей возможной полнотой [12, c. 4].
Археологическое исследование Каменского городища показало, что оно в эпоху расцвета Скифского царства являлось административным и торгово-экономическим центром степных скифов. Резкие изменения в социальном строе скифов к 4 в. отразились в появлении в Приднепровье грандиозных курганов скифской аристократии, т.н. царских курганов, достигавших в высоту более 20 м. В них были погребены цари и их дружинники в глубоких и сложных по конструкции погребальных сооружениях. Воинов хоронили с оружием: короткие мечи-акинаки с золотыми обкладками ножен, масса стрел с бронзовыми наконечниками, колчаны или гориты, обложенные золотыми пластинами, копья и дротики с железными наконечниками. В богатых могилах часто встречались медная, золотая и серебряная посуда, греческая расписная керамика и амфоры с вином, разнообразные украшения, часто тонкой ювелирной работы скифских и греческих мастеров (Приложение Б, рис.2).
А также можно отметить, что крупным религиозным центром левобережной лесостепи было Бельское городище. Здесь Б.А. Шрамко (1983) открыт культовый комплекс VI – Vвв. до н.э., куда входили три цилиндрических жертвенника и три большие ямы. Найдено очень много глиняных вотивных изделий: сосуды, светильники, лепешки, модели зерен, статуэтки, в том числе фаллическая статуэтка мужского божества и фигурки танцующих женщин в развевающихся платьях [17, с. 122].
Интерес к скифским древностям возник в начале научной деятельности Бориса Николаевича Гракова, тогда уже успешно работавшего и в области античной эпиграфики. К концу довоенного периода Б. Н. Граков становится большим знатоком скифо-сарматской материальной культуры и письменной традиции об этих народах. В 1947 г. на украинском языке вышел его научно-популярный очерк «Скіфи», написанный еще в предвоенные годы [5]. Здесь по-новому даны характеристика письменной традиции о скифах и оригинальный обзор истории Скифии. В научной литературе советского времени впервые скифская культура, быт, хозяйственный уклад населения Скифии, ее общественный строй, искусство, религия получили всестороннее освещение. Здесь автор наметил и новое решение некоторых узловых проблем истории и археологии скифов, которые получили в дальнейшем более подробную и углубленную разработку.
Уже в научно-популярном очерке «Скіфи» Б. Н. Граков высказал мысль о появлении в Северном Причерноморье скифов еще в IX — VIII вв. до н. э. и их сосуществовании с киммерийцами до конца VII в. до н. э. [5].
Опираясь на события, изложенные в третьей генеалогической легенде Геродота, и данные других античных авторов и клинописных источников, Б. Н. Граков относит последнее вытеснение киммерийцев или их части скифами из Северного Причерноморья к концу VII в. до н. э. [5].
С. С. Бессонова исследовала религиозные представления скифских племен, населявших степи Северного Причерноморья. Основное внимание уделено периоду V-III вв. до н.э., о котором до нас дошла большая часть письменных и археологических свидетельств. Скифская религия рассматривается в комплексе, включая мифологию, пантеон, конкретные формы религии, семантику культово-мифологических изображений в искусстве. На основании исследования письменных и археологических памятников сделаны выводы об уровне развития скифской религии и соотношении его с уровнем развития общества, о направленности важнейших культурно-исторических связей. Уточняются и расширяются представления о конкретных проявлениях скифской религии прототипах и семантике культовых изображений, что в целом открывает новые грани в мировозрении скифского общества и его истории [3, c. 3].
На сегодняшний день труды этих ученых оставили нам огромный вклад в истории Великой Скифии, что сейчас позволяет воссознать основные этапы этой истории.
Вспомним их имена со словами благодарности за то огромное научное наследие, которое они нам оставили. Сегодня их ученики и последователи успешно продолжают начатое ими дело.
Историографическое изучение труда Геродота, как источника по культуре скифов
Самая ранняя из дошедших до нас исторических работ - это «История» Геродота, который позже получил от Цицерона прозвище «отца истории». Геродот только излагал известные ему исторические события, не ставя перед собой задачу установления достоверности изложенных рассказов.
Геродот - историк того времени не располагал, подобно современным нам историкам, архивами, не искал письменных документов, не изучал хроники событий; ему самому приходилось эти документы впервые создавать, впервые заносить на папирус и пергамент, услышанные им рассказы о событиях. Для того чтобы добросовестно осветить события, происходившие во всех концах греческого, персидского и египетского мира, историку можно было объездить эти пространства, найти очевидцев расспросить их и записать их рассказы; это и называлось — история.
Около десятка лет (примерно 455–445 гг.) Геродот посвятил тяжкому труду путешественника. Он объездил Эгейское море, побывал во многих городах континентальной Греции, был в Персии, Египте, Италии, Македонии, Скифии. Пределы его путешествий очерчиваются на карте Старого Света гигантским четырехугольником: Элефантина на Ниле — Фурии в Южной Италии (2300 км); Фурии — Синдика у Керченского пролива (2000 км); Синдика — Вавилон (1600 км); Вавилон — Элефантина (1500 км) [16, с. 85].В записи Геродота вошли исторические сведения, легенды, эпические сказания, этнографические наблюдения, живые личные впечатления путешественника, сопоставляющего виденное в разных землях. Этот огромный фонд, собранный две с половиной тысячи лет тому назад, представляет непреходящую ценность. Напрасно Фукидид упрекал Геродота (не называя, впрочем, его по имени), говоря: «Я не считал своей задачей записывать то, что узнавал от первого встречного…» Геродот же следовал другому принципу: «Я обязан сообщать все, что мне говорят, но верить всему не обязан» и весьма добросовестно расставлял в своем труде коэффициенты достоверности, то явно сомневаясь в рассказанном ему, то слегка настораживая читателя, то, удостоверяя правдивость записанного им [16, c. 3].
«История Геродота» и благодаря ей скифская история стали восприниматься в преднаучную позднесредневековую эпоху историографии и в «романтический» период развития исторической науки как «предыстория» восточных славян: «эгоцентричный» взгляд (во многом не преодоленный до сих пор) усматривал в скифах прямых предков восточных славян (равно как в кельтах, сарматах, фракийцах и иллирийцах предков славян на Балканах и в Центральной Европе). Можно заметить, что тот же «эгоцентричный» взгляд, подпитанный во многом, рационалистскими и позитивистскими тенденциями в науке нового времени, был свойствен к традиционному подходу скифской культуре. Так сцены на драгоценных сосудах, изготовленных по заказу скифских царей греческими мастерами, были абсолютно «понятны» для этого взгляда и получили наименования «сцен скифского быта», так как передавали, казалось бы, обычные занятия скифов – скотоводство, натягивание тетивы лука, помощь раненому товарищу и т. п. [12, c. 9].
Строго продуманная методика исследования Д.С. Раевского особенно важно, так как при обращении к вопросам семантики древнего искусства авторы нередко дают простор фантазии, приводящий к выводам, часто интересным, но по существу бездоказательным. В работах, посвященных скифской мифологии, Д.С.Раевский широко использовал и общие труды по первобытным религиям и фольклору, и письменные источники, и данные скифской материальной культуры, изученные со всей возможной полнотой. Обращаясь к применению этих разнородных материалов к изучаемому вопросу, автор применял общефилософский принцип общего, особенного и единичного. Как показал Д.С. Раевский, только сочетание этих подходов может привести к обоснованным выводам о мифологии бесписьменных народов [12, c. 10].
На основе новейших археологических данных известный советский ученый академик Б.А.Рыбаков подтверждает достоверность сообщений Геродота или их пересматривает, устанавливает маршрут путешествия греческого географа, раскрывает содержание легенд, записанных Геродотом, восстанавливает маршрут похода Дария Гистаспа в Скифию. На основе новейших археологических открытий составлена этногеографическая карта Скифии.
Конечно, проблемами скифской мифологии занимались и занимаются многие исследователи. Среди современных авторов в первую очередь надо отметить труды Е. Е. Кузьминой, Э. А. Грантовского и Г. М. Бонгард-Левина, С. С. Бессоновой, разработавших ряд чрезвычайно интересных проблем. Однако, как уже отмечалось, именно Д. С. Раевскому удалось восстановить целостную и непротиворечивую систему идеологических представлений скифов, в которую органично укладываются данные разнообразных и разноприродных источников, скрупулезно изученных им. Объединенные в данной монографии книги не только не потеряли своего значения, но остаются важнейшими трудами как по собственно скифской мифологии, так и по методике изучения идеологических представлений народов древности [13, c. 13]. В настоящее время существует масса археологических и письменных данных по скифам, которые возможно исрользовать для изучения их религии и быта. Однако следует отметить, что труд Геродота, как источник по культуре скифов до настоящего времени не утратил своего значения, что подтверждается постоянным обращением исследователей к материалам этого античного автора.
На потяжении многих столетий труды Геродота относились скептически, и только подтверждая данным Геродота археологическими данными возможно прийти к объктивным оценкам быта и религии скифов.

быт скифов
Самое главное в жизни скифов – это его быт. Под этим словом подразумевается: одежда, украшения, пища, повседневные действия. Но «Отец истории» Геродот дает характеристику быта скифов в ином варианте, упоминая при этом только пищу и повседневные действия.
Пища
Cкифы употребляли такую пищу, какая свойственна кочевникам: мясо, кобылье молоко, масло, творог и особый напиток вроде кумыса; по другим известиям, скифы питались растительной пищей и т. д. Очевидно, что все эти разноречия происходят от того, что писатели получали сведения о различных народах, разного происхождения, стоявших на разных степенях культур, но объединенных одним именем «скифов».
Их основную пищу составлял кумыс, то есть перебродившее кобылье молоко, до сих пор популярное на Кавказе и в Монголии, большое количество сыра и временами овощи, такие, как лук, чеснок и бобы.
В Пазырыке для хранения кумыса использовались высокие керамические кувшины, а не металлические. Они были местного производства и делались точно тем же способом, которым скифы изготавливали керамику, необходимую им в повседневной жизни, хотя они и обращались к грекам за краснофигурной посудой, которую использовали по особым праздникам. Большинство семей кочевников имели в своей собственности рог для питья. Необходимым предметом домашнего обихода был также и кувшин для кумыса, еще один предмет чисто скифской формы. Самым прекрасным из них является ваза из Чертомлыка, у которой имеются четыре носика, заканчивающиеся головой животных. В трех из них встроено ситечко, а четвертое ситечко установлено в горлышке сосуда [16, c. 57].
Добывали же молоко скифы так: берут костяные трубки вроде свирелей и вставляют их во влагалища кобылиц, а затем вдувают ртом туда воздух. При этом один дует, а другой выдаивает кобылиц. Скифы поступают так, по их словам вот почему: при наполнении жил воздухом вымя у кобылиц опускается. После доения молоко выливают в полые дерявянные чаны. Они могли добавлять по своему желанию в вой режим питания тунца и осетра [4, п. 2] (Приложение В, рис.3).
Так как в Скифии чрезвычайно мало леса, то для варки мяса скифы придумали вот что. Ободрав шкуру жертвенного животного, они очищают кости от мяса и затем бросают в котлы местного лесбосские сосуды для смешения вина, но только гораздо больше. Заложив мясо в котлы, поджигают кости жертв и на них производят варку. Если же у них нет такого котла, тогда все мясо кладут в желудки животных, подливают воды и снизу поджигают кости. Кости отлично горят, а в желудках свободно вмещается очищенное от костей мясо. Таким образом. Бык сам себя варит, как и другие жертвенные животные. Когда мясо сварится, то приносящий жертву посвящает божеству часть мяса и внутренностей и бросает их перед собой на землю. В жертву приносят также и других домашних животных, в особенности же коней [4, п. 61].
Геродот рассказывает, что скифы не только не приносили в жертву свиней, но и совсем их не разводили. Так это на деле и обстояло в степях. Каменское городище в Запорожской области показало полное отсутствие костей свиньи. Там же отражен и остальной состав степных стад: крупный рогатый скот и кони занимали первое место, около 80%, поровну, а мелкий рогатый скот около 18%. Остальное - собаки и промысловая дичь: олени, сайга, бобр. В степи, особенно у кочевых племен, коневодство, естественно, было в большой чести.
Эллины-скифы, скифы-пахари, скифы-земледельцы и алазоны сеяли хлеб для себя и на продажу грекам. Перед стенами Ольвии на берегу Бугского лимана, у Широкой балки археологи открыли поселение скифов, в жилищах которых были: специальная печь для просушки зерна и много обгорелых зерен пшеницы, ячменя и даже ржи.
Скифы пахали землю. Вспомним, что одно из их племен так и называлось пахарями. В числе небесных даров, посланных родоначальникам скифов, был золотой плуг. Геродот рассказывает про многочисленные нивы на берегах Днепра. Без пахотного земледелия было бы просто немыслимо представить себе огромный вывоз хлеба из Скифии, о котором говорят древние писатели.
По Геродоту известно, что земледельческие скифские племена культивировали пшеницу, ячмень, просо, бобы, лук и чеснок.
Тот же Геродот свидетельствует о конопле, из которой ткали хорошее полотно и делали какой-то наркотик для курения, очевидно, вроде гашиша, и сейчас изготовляемого из того же растения. Сами скифы в северной части своего края, может быть, сеяли рожь. Впрочем, пока что это доказано только для лесостепных племен к востоку от Днепра. Единственным орудием переработки зерна на муку, дошедшим до наших дней, была зернотерка: каменная плита до 60 см длиной со слегка суженными концами. На ней другой меньшей плитой растирали хлеб на муку.
Скифы, писал Геродот: «...не основывают ни городов, ни укреплений, но все они будучи конными стрелками, возят свои дома с собой, получая пропитание не от луга, а от разведения домашнего скота...» [4, п. 46].
Кочевое скотоводство скифов основывалось на разведении и круглогодичном содержании под открытым небом стадных животных (лошадей, овец, крупного рогатого скота).
Без сомнения, главенствующая роль кочевого, позднее полукочевого скотоводства в хозяйственной жизни оказалась решающим фактором в системе питания скифов.
Повседневные действия
У скифов выше всего ценились воинская доблесть и мужество в бою, преданность своему народу и друзьям. По числу убитых врагов скиф получал свою долю военной добычи и почетную чашу вина. Дружба у скифов скреплялась особым обрядом побратимства. Суть его заключалась в том, что в сосуд, в котором находились вино и кровь двух людей, дающих обет, погружалось оружие: меч, стрелы, секира и дротик, после чего оба одновременно пили из чаши. Скрепленная таким образом дружба считалась крепче и неразрывнее любых уз родства [6, c. 45].
Повседневная жизнь для свободного скифа была сравнительно обеспеченной. В целом эти края изобиловали рыбой и дичью, и обычно члены племени никогда не испытывали недостатка в продовольствии.
Как и большинство людей, скифы любили получать от жизни удовольствия - вино за братскую верность из одного сосуда или крупной чаши и предаваясь пению и танцам под аккомпанемент барабанов и струнных музыкальных инструментов на подобие лютни [7, c. 45]. У скифов была принята полигамия. Сыновья часто получали в наследство жен своих отцов, хотя, по крайней мере, одна из них должна была по обычаю умереть после смерти своего мужа, чтобы получить возможность сопровождать его в мир иной. Можно было наблюдать в захоронениях скифов, в пазырыкских курганах женщины, умершие вместе со своими мужьями, часто лежали с ними в одном гробу. Это можно было бы принять и указание на то, что тамошние мужчины были моногамны или же что женщины были больше женами, нежели наложницами.
Скифы называются кочевниками, потому что у них нет домов, а живут они в кибитках, из которых наименьшие бывают четырехколесные, а другие – шестиколесные, они кругом закрыты войлоками и устроены подобно домам, одни с двумя, другие с тремя отделениями; они не проникаемы ни для воды (дождевой), ни для света, ни для ветров. В эти повозки запрягают по две и по три пары безрогих волов: рога у них не растут от холода. В таких кибитках помещаются женщины, а мужчины ездят верхом на лошадях; за ними следуют их стада овец и коров и табуны лошадей. На одном месте они остаются столько времени, пока хватает травы для стад, а когда ее не хватит – переходят в другую местность [18, с. 100].
Маленькие глиняные модели этих прототипов современных караванов были найдены в некоторых скифских захоронениях. Одна из наиболее интересных моделей была извлечена из Ульского кургана на Кубани. Это сходство просто поразительно, и оно свидетельствует о том, что на скифские образцы мог оказывать воздействие быт народов, живущих на далеком берегу Понта Эвксинского, хотя нам так мало известно о тех далеких временах, что какое-нибудь незафиксированное передвижение народов вполне могло бы понести ответственность за такое сходство [7, c. 78].
Сейчас невозможно определить, служили ли крытые кибитки скифам в качестве постоянного жилища, куда мужчины, которые неизменно передвигались верхом на лошадях, возвращались с наступлением ночи как в дом; или же их надстройки можно было снимать и ставить в лагере как шатры; или скифы обычно использовали палатки, живя в крытых кибитках только во время кочевья. Но в одном мы можем быть уверены: каким бы ни было их жилище, будь то кибитка или шатер, оно наверняка было удобным и многокрасочным. Предметы мебели, обнаруженные в Пазырыке, подкрепленные материалами из захоронений царских скифов и открытиями в Бактрии в северной Монголии, показывают, что у членов племени были и войлочные, и шерстяные ворсовые ковры. Нарисованные узоры в некоторых крымских погребальных камерах и фрагменты, найденные в Пазырыке, демонстрируют, для каких нужд их использовали. Не только ковры, но и ткани широко применялись в качестве настенных украшений, а также они несли в себе религиозный смысл, как это явствует из раскопок в Пазырыке.
В скифской земле произрастает конопля – растение, очень похожее на лен, но гороздо толще и крупнее. Этим конопля значительно превосходит лен. Ее там разводят, но встречается и дикорастущая конопля. Фракийцы изготовляют из конопли даже одежды, настолько похожие на льняные, что человек не особенно хорошо разбирающийся, даже не отличит – льняные ли они или из конопли. А кто никогда не видел конопляной ткани, тот примет ее за льняную.
Взяв это конопляное семя, скифы подлезают под войлочную юрту и затем бросают его на раскаленные камни. От этого поднимается такой сильный дым и пар, что никакая эллинская паровая баня не сравнится с такой баней. Наслаждаясь ею, скифы громко вопят от удовольствия. Это парение служит им вместо бани, так как водой они вовсе не моются. Скифские женщины растирают на шероховатом камне куски кипариса, кедра и ладана, подливая воды. Затем полученным от растирания тестом обмазывают все свое тело и лицо. От этого тело приобретает приятный запах, а когда на следующий день смывают намазанный слой, оно становится даже чистым и блестит [4, п. 78].
Говоря же об особенностях культуры скифов, в первую очередь стоит обратиться к так называемому “звериному стилю” в скифской культуре. Понятием "звериный стиль" принято обозначать широко известную изобразительную манеру мастеров-художников первой половины - середины I тысячелетия до н. э. Эта манера изображения имела характерные общие черты в декоративно - прикладном искусстве скифских, сарматских, сако-масагетских и других кочевых племен, населявших Великую степь. Тысячи изделий из металла, дерева, бересты, кожи, обнаруженных в степях Евразии, имели общие художественные мотивы - изображения различных животных (оленя с поджатыми ногами, свернувшегося хищника, грифа и др.) и сцены борьбы хищников или нападения хищников на копытных [8, c. 27]. Кочевой образ жизни наложил отпечаток на все стороны жизни скифов и, прежде всего на повседневные действия. Да, много странного и удивительного в повседневной жизни скифов, пока не познакомишься с этим удивительным народом.

Литература
Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор – М.-Л.: Наука, 1949. – 243 с.
Агбунов М.В. Скифия. – Одесса: Гермес, 2004. – 192 с.
Бессонова С.С. Религиозные представления скифов. – К.: Наукова думка, 1982. – 138 с.
Геродот. История. В 9-ти кн. / Пер. Г.А. Стратановского. — М.: ООО "Издательство АСТ", "Ладомир", 2001. – 752 с.
Граков Б.Н. Скифы. – М.: Изд. МГУ, 1971. – 202 с.
Ельницкий. Л.А. Из истории древнескифских культов. // Советская археология. – №4. 1960. – 46-55 с.
Краткая история скифов // Скифы: Хрестоматия / Т. М. Кузнецовой. – М.: Знание, 1992. – 282 с.
Мелюкова А.И. Скифия и фракийский мир. – М.: Наука, 1979. – 256 с.
Мурзин В.Ю. Происхождение скифов: основные этапы формирования скифского этноса – К. Наукова думка, 1990. – 86 с.
Ольховский В.С. Поминально-погребальная обрядность населения Степной Скифии – М.: Наука, 1991. – 253 с.
Ольховский В.С., Храпунов И.Н. Крымская скифия. – Симферополь: Таврия, 1990. – 128 с.
Переводчикова Е.В. Язык звериных образов. Очерки искусства евразийских степей скифской эпохи – М.,: Вост. Лит., 1994. – 203 с.
Петрухин В.Я, Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. – М.: Знак, 2004. – 416 с.
Раевский Д.С. Мир скифской культуры. – М.: ЯСК, 2006. – 598 с.
Райс Т. Скифы строители степных пирамид Серия: «Загадки древних цивилизаций». – М.: Центрполиграф», 2004.-110с.
Рыбаков Б.А. Геродотова Скифия – М.: Наука, 1979. – 247с.
Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время / Б.А. Рыбаков. – М.: Наука, 1989. – 464 с.
Храпунов И.Н. Древняя история Крыма – Симферополь: Доля, 2007. – 272 с.